|
Кирилл Сафронов вспомнил о том, как уезжал в Северную Америку и выиграл золото на МЧМ-99, а также рассказал о новичке «Сибири» Кристиане Кудроче.
- За те полтора года, что вы поиграли в Новосибирске, у вас сложился имидж общительного и открытого человека. Это врождённое качество или приобретённое, скажем, в Северной Америке?
- Я думаю, что и то и другое. И в школе общался, и в семье - гости к нам всегда приходили. Что касается Северной Америки, то, когда я уехал, с нашей действительностью был серьёзный контраст. В 2000 году в России всё-таки многое было по-другому, не как сейчас. Интервью были редкостью, интереса со стороны прессы практически не было. Другое дело НХЛ, где игроков готовят к общению с журналистами, начиная с юниорских лиг, там это своего рода образ жизни.
- Доводилось слышать, что в НХЛ распространены специальные собрания с пресс-службами, когда перед сезоном работники клуба дают инструкции игрокам, как общаться.
- У меня такого не было. Думаю, что и мы, игроки, должны понимать, да и корреспонденты не будут задавать какие-то слишком провокационные вопросы, ведь так (смеётся)? Я, по крайней мере, с таким не сталкивался.
- Многие и не общаются с прессой, потому что когда-то обожглись на недобросовестных журналистах...
- Да наверняка. Я много слышал о ситуациях, когда те или иные игроки не общались с прессой, особенно в плей-офф. Но зачастую это не желание игроков, а указание клубного руководства.
- В последние годы молодые русские ребята уезжают за океан перед драфтом, чтобы получить более высокий номер. Вы же отправились в «Квебек», после того как «Финикс» выбрал вас в первом раунде.
- Понимаете, в то время я начинал играть в Питере за основную команду. Ну как играть? Меня переодевали как молодого игрока, и я проводил пару смен за игру. Просто очень удачно совпало, что я попал в молодёжную сборную, с которой удалось выиграть чемпионат мира, будучи на два года моложе большинства партнёров по той команде. У меня было два варианта продолжения карьеры - меня звали в «Динамо», где тренером был Билялетдинов, и в «Финикс», где сразу после драфта мне предложили контракт. Когда я подписал контракт с «Койотс», уже они мне говорили, что делать. Посмотрев на меня в тренировочном лагере, они решили, что в плане адаптации мне должен пойти на пользу сезон в юниорской лиге. В принципе, тот год выдался для меня успешным - удалось сыграть на Матче звёзд, а в конце сезона ещё вручили приз лучшему защитнику-новичку. К слову, в «Квебеке» довелось сыграть с новичком «Сибири» Кристианом Кудрочем, мы тогда с ним были единственными европейцами в команде.
- Вы ведь с ним играли не только в «Квебеке», но и пересеклись, когда выступали в АХЛ за «Спрингфилд».
- Так получилось, что я на следующий год играл в АХЛ за «Спрингфилд», и он был фарм-клубом не только для моего «Финикса», но и для «Тампы», которой и принадлежал Кудроч. Чисто внешне он нисколько не изменился! Даже в 18 лет он точно так же выглядел, был уже состоявшимся игроком. Не знаю как сейчас, но раньше он был жестким, агрессивным защитником с очень сильным броском. Для своих габаритов достаточно резкий и быстрый.
- Когда вы приехали в Квебек, «Нордикс» уже не существовало. «Рэмпартс» были единственной командой в городе?
- Всё было немного не так. Действительно, «Нордикс» уже несколько лет как переехали в Колорадо, но помимо нас ещё был «Квебек Ситаделлс» - фарм-клуб «Монреаля». Самое же интересное, что, несмотря на наличие команды в АХЛ, на нас приходило больше зрителей, а полная 15-тысячная арена на играх плей-офф - это действительно впечатляет!
- «Хоккейность» Квебека и в целом Канады - это только плюс или у этого сумасшедшего ажиотажа есть и обратная сторона?
- Конечно, плюс. Понимаете, в Канаде хоккей - это хорошо выстроенная система. Юниорские лиги, АХЛ - везде всё на высоком уровне, выстроено по образу и подобию НХЛ, будто её уменьшенные копии. Для вчерашнего юниора попадание в команду НХЛ не становится стрессом, ко многим нюансам он уже подготовлен, и остаётся лишь выйти на новый уровень игры.
- Когда уезжали, знали английский язык?
- Дело в том, что у меня бабушка учитель английского языка, и я знал его с раннего детства. К тому же, Санкт-Петербург - это такой город, где и Финляндия совсем близко, и Швеция недалеко. И когда мы ездили с детскими командами на соревнования в другие страны, так получалось, что, кроме меня, английский никто не знал.
- В «Сибири», наверное, тоже выступаете в роли переводчика для иностранцев?
- Да, есть такое. При этом у нас в клубе есть работники, которые знают английский язык и помогают иностранцам в каких-то бытовых вопросах. Но я с иностранцами общаюсь ещё и потому, что мне самому интересно знакомиться с новыми людьми, да и хорошая тренировка, чтобы уровень языка поддерживать.
- Помогало то, что вы в Северной Америке оказывались в одной команде с русскими? В «Милуоки» вы пересекались с Шишкановым, Платоновым, в «Атланте» с Ковальчуком, Буцаевым и Козловым...
- Разумеется. Как-то так складывалось, что почти во всех командах, где я играл, были русские ребята. В «Спрингфилде», к примеру, был Дима Афанасенков. Разве что в «Квебеке» я был один русский, а уже потом за «Рэмпартс» играли и Шишканов, и Радулов, и вот совсем недавно Григоренко. Вообще, раньше в АХЛ много было наших парней, и когда приезжали другие команды, где есть русские, мы всегда ходили вместе поужинать перед игрой или после.
- Разные эмоции испытывали, когда в 18 лет уезжали из Петербурга и когда пришлось уйти из СКА два года назад?
- Когда я был молодой, мне всё было интересно, новые впечатления. Тогда не было ещё какой-то ностальгии. А вот когда уже вернулся в СКА, провёл там пять лет, было понимание, что я дома, всё идёт своим чередом. Откровенно говоря, никуда уже уезжать не хотелось. Но вы же понимаете, что наша хоккейная жизнь непредсказуема и не всё от нас зависит. Но мне и в Новосибирске всё нравится, а особенно - болельщики! Здесь настолько мощная поддержка, что дополнительные силы появляются сами собой.
- Как так получилось, что за «Финикс», который вас задрафтовал, вам удалось провести всего один матч?
- Сначала всё было нормально, на меня рассчитывали. Но «Финикс» провёл крайне неудачный сезон, и у них сменилось всё руководство - от генерального менеджера до тренера. Так получилось, что новые люди, которые пришли в «Финикс», на меня не рассчитывали. Быть может, и я где-то не показывал того, что они от меня ждали. Хотя за фарм-клуб я играл достаточно удачно, набирал очки. Не могу сказать сейчас, что именно мне помешало закрепиться в НХЛ. Как раз по фармам у меня карьера сложилась удачно, чего только стоят два Кубка Колдера за четыре года.
- Как вы считаете, всем ли русским защитникам стоит совершить путешествие через Атлантику?
- Безусловно, стоит! Вообще же игра защитника в Канаде очень проста. Выбросил шайбу по стеклу, жёстко встретил, зарядил от синей линии - вот и всё. Там меньше площадки, меньше времени на принятие решений, а значит всё нужно делать быстрее. Опыт североамериканского хоккея всегда пригодится, да и даже европейские лиги могут дать что-то полезное. Кудроч, к примеру, рассказывал, что на его взгляд финская СМ-лига сегодня находится на очень высоком уровне.
- Ваш партнёр по паре защитников «Сибири» Никита Зайцев уже два года подряд ездит в тренировочный лагерь к Гэри Робертсу. Что это даёт Никите, замечаете ли какие-то изменения?
- В прошлом году он приехал после лагеря сильно подкачавшись, набрал массу. Но самое главное даже не это, а то, что он там пропитался профессионализмом, прочувствовал на себе несколько другой подход к хоккею. Ребята, которые ездят к Робертсу, работают по этим программам с 15 лет, а уже в 19-20 лет становятся лидерами своих клубов. Там всё учитывается - и питание, и упражнения все настроены непосредственно на хоккей, даже в тренажёрном зале. Никите очень нравится, и, я думаю, следующим летом ещё несколько наших молодых ребят поедут в лагерь.
- Вы как партнёр по пятёрке и один из самых опытных игроков «Сибири» что-то подсказываете Зайцеву?
- Бывает, конечно. Разбираем прошедшие матчи, что можно изменить, как улучшить нашу игру.
- На протяжении всей карьеры есть такое, что вы больше общаетесь с теми игроками, с кем выходите вместе на лёд?
- Лично я стараюсь со всеми ребятами нормально общаться. Хоккей - командный вид спорта, и много зависит от микроклимата, так что неправильно делиться по парам или группировкам.
- Если не секрет, с кем живёте в одном номере не выездах?
- В прошлом году жил со своим старым знакомым Тимофеем Шишкановым. После того как он уехал в Мытищи, была возможность жить одному, и я ей пользовался. Сейчас же с Батыршиным на базе живём.
- В НХЛ после 600 проведённых матчей игрокам даётся право жить одному в номере. В России ничего подобного нет?
- Я знаю, что такой пункт можно включить в контракт. Но у меня такого пункта нет, а в прошлом году были свободные номера, и можно было пожить одному. Для меня это не существенно, тем более одному скучно, а с соседом по номеру можно те же матчи обсудить.
- Победный чемпионат мира среди молодёжи остался в памяти или уже начинают стираться воспоминания?
- Осталось много ярких моментов в памяти. Было много хороших ребят, ярких игроков: Макс Афиногенов или Вишневский, с которым я на МЧМ-99 весь турнир отыграл в одной паре, а его признали лучшим защитником. Команда была очень сильная индивидуально и по духу, а та победа запомнилась ещё и тем, что до этого молодёжная сборная России много лет не могла выиграть золото. Правда, мы неважно начали - первый матч проиграли шведам (2:4), но потом втянулись и решающий матч - это нечто! Виннипег, шум, грохот, ничего не слышно, все в белых майках. Я, к тому же, был на льду, когда Чубаров забил победный гол в овертайме! На следующий день «Спорт-экспресс» вышел с большой нашей фотографией на первой полосе. Такое не забывается...
- Вы со своими партнёрами по той, золотой команде поддерживаете отношения?
- Вот, скажем, с новичком «Сибири» Андреем Никитенко мы были партнёрами по «молодёжке», но в клубах нигде до этого не пересекались. В целом же не скажу, что мы постоянно общаемся или созваниваемся, но при встрече всегда здороваемся и перекидываемся парой фраз. Я не большой любитель разговаривать после матчей, всё-таки мы ещё пару минут назад были соперниками. Мило общаться и улыбаться друг другу после, можно сказать, войны - это неправильно.
Окончание следует.
| |