|
На 88-м году жизни в Москве скончался Гелий Коржев - художник страстный, истовый, сложный, противоречивый. Он оказался едва ли не единственным из официальных советских живописцев, кто сумел затронуть нерв нового поколения.
Какие бы темы и сюжеты ни затрагивали номенклатурные художники в советское время, на ум обычно приходило одно слово - «благополучие». Все творческие порывы умещались в легко очерчиваемом эстетическом круге, исключения были редки. К числу «странных» авторов принадлежали единицы, и одним из них был Гелий Михайлович Коржев-Чувелев - народный художник СССР, лауреат Государственной премии, профессор и академик. Набор чинов и регалий мог ввести в заблуждение: казалось, будто этот человек, как и многие его коллеги, занят обслуживанием господствующей идеологии. На деле выходило иначе.
Героико-патриотическая линия, которой придерживался Коржев, лишь отдаленно соотносилась с привычными советскими штампами.
В свои работы он вкладывал слишком много личного, чтобы принимать их за образцы дежурного «благолепия».
Его карьера складывалась успешно: одно время, с 1968-го по 1975 год, он даже был председателем правления Союза художников РСФСР, но личные искания не очень совмещались с казенной стратегией. Коммунистические идеи он пропускал через себя, внутреннее проживал все коллизии, которые брался отображать. Если речь шла о революционной романтике, то она представала бурной и насыщенной - как на полотне «Поднимающий знамя». Если дело касалось военной тематики, то всякий раз выходила трагедия вместо бравурной агитки. Живопись у Коржева всегда была не только телесной, материалистичной, но и вопиющей. Он стремился не «отработать номер», а поделиться со зрителем своими истинными чувствами.
Масштаб дарования и приобретенное мастерство позволяли делать это пронзительно.
Его принято причислять к представителям «сурового стиля», но отличия Коржева от Никонова, Андронова, Оссовского, Попкова очевидны. Для него источником вдохновения была не столько сама «правда жизни», сколько ее драматическая составляющая. Любой сюжет он наделял остротой и увесистостью, будто желая незамедлительно кого-то расшевелить и кинуть в бой. Это качество осталось у Гелия Михайловича и после того, как официозная советская живопись канула в Лету. Собственно говоря, ему никогда и не требовались подпорки в виде одобрения властей: он ощущал себя достаточно самостоятельной фигурой. Переход от героико-революционной лирики к сатирической фантасмагории случился неожиданно для многих, но для самого Коржева, как представляется, этот этап был довольно органичным. В перестроечные годы он разглядел скорое пришествие «дикого капитализма» и ополчился на него со всей страстью души. Серия холстов с безобразными мутантами может показаться экстравагантным китчем, но в ней присутствуют личная боль и неподдельная искренность.
Сравнение Гелия Коржева с Франсиско Гойей, возможно, покажется преувеличением, однако интенции у этих двух художников очень сходны.
В последние годы Коржев писал картины на библейские сюжеты - разумеется, отнюдь не каноничные. Коммунистические идеалы слились у него с христианскими. Пожалуй, он растерял прежних своих поклонников, зато приобрел новых. Коржевым сегодня интересуются, он в почете у «левых» и просто у людей, любящих крепкую живопись. Правда, увидеть его работы на выставках можно нечасто. Любопытно, что его первая персональная выставка прошла в 2007 году в Музее русского искусства в Миннеаполисе, США. Вероятно, после смерти художника начнутся показы и в России. Слишком уж он был неординарен, чтобы не оставить по себе посмертной славы.
Автор: Велимир Мойст.
| |