|
Виктор Черномырдин, умерший в ночь на среду в возрасте 72 лет, войдет в российскую историю в разных ипостасях: как создатель крупнейшей российской компании «Газпром», как премьер, сохранивший политику рыночных реформ несмотря на репутацию «красного директора»...
МОСКВА, 3 ноя - РИА Новости. Виктор Черномырдин, умерший в ночь на среду в возрасте 72 лет, войдет в российскую историю в разных ипостасях: как создатель крупнейшей российской компании «Газпром», как премьер, сохранивший политику рыночных реформ несмотря на репутацию «красного директора», как несостоявшийся кандидат в президенты, как первый российский политик высшего ранга, севший за стол переговоров с чеченскими боевиками, и как посол на Украине, который не смог сгладить политические противоречия между Москвой и Киевом.
Политическая карьера Черномырдина была менее успешна, чем его работа на посту премьера. После того, как в 1998 году в разгар экономического кризиса он не смог преодолеть сопротивления Думы и вернуться на пост премьер-министра, он фактически отказался от активной роли в российской политике и вскоре после избрания Владимира Путина президентом России уехал на Украину послом.
Обладая ярким и достаточно специфическим чувством юмора, Черномырдин запомнился многим как автор афоризмов, вошедших в народную речь и выражающих многие специфические для России особенности поведения и управления. Самым известным его высказыванием стало «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Из «красных директоров» в премьеры-либералы
Черномырдин всю свою «советскую карьеру» проработал в газовой промышленности, и именно он стал инициатором преобразования министерства газовой промышленности в государственный концерн «Газпром», впоследствии ставший крупнейшей российской корпорацией. Возглавив его в 1989 году, Черномырдин стал одним из самых могущественных промышленников в Советском Союзе.
Поэтому неудивительно, что в 1992 году он попал в правительство президента Бориса Ельцина, которое начало проводить шоковые экономические реформы. Однако в команде Егора Гайдара, который фактически возглавлял правительство, он играл роль противовеса ультралибералам, выступая за более медленные темпы экономических преобразований. В конце 1992 года, в момент очередного обострения отношений между Ельциным и Верховным Советом глава государства принял решение назначить именно Черномырдина главой кабинета.
Однако опасения либералов и надежды консерваторов, что экономические реформы будут свернуты, не оправдались. Именно при Черномырдине были проведены многие ключевые решения, связанные с приватизацией, реформой денежного рынка, укреплением рубля и установлением валютного коридора. Он лично проводил переговоры с руководством Международного валютного фонда, который стал крупнейшим иностранным донором российской экономики.
«Черномырдин был хороший премьер, с ним можно было работать. Напомню, что весь 1993-й и почти весь 1994 год, экономическим советником Черномырдина был Андрей Илларионов, один из либеральнейших экономистов России, да и не только России. Андрей с премьером вел реальную просветительскую работу. Эту же работу с ним вел еще и Вацлав Клаус. Он часто приезжал в Россию и вел многочасовые беседы с Черномырдиным в Белом Доме и за городом. Во многом Черномырдин стал лидером команды реформаторов. И если это не случилось окончательно, то лишь потому, что в ключевые моменты реформаторы сами не брали его в свою команду. Так было и в декабре 1992, и осенью 1993, и в январе 1994», - вспоминал в недавнем интервью журналу «Форбс» Александр Шохин, глава Российского союза промышленников и предпринимателей, а в начале 90-х один из лидеров реформаторского крыла в правительстве.
Однако на Черномырдина возлагают ответственность за непоследовательность реформ в середине 1990-х годов, когда многие либеральные в финансовой сфере действия компенсировались пробуксовыванием в других сферах, в частности, в промышленной политике.
«Шамиль Басаев, вас не слышно»
Как политик Черномырдин прославился в 1995 году, когда ему пришлось практически в прямом эфире под телекамерами вести переговоры с одним из лидеров чеченских сепаратистов Шамилем Басаевым, получившим прозвище «террорист номер один в России» за свои акции насилия против мирных жителей.
В июне 1995 году группа боевиков во главе с Басаевым захватила в Буденновске больницу и более тысячи заложников. Основным требованием Басаева было прекращение военных действий на территории Чечни, где в тот момент шла активная фаза военных действий против сепаратистов.
Фраза Черномырдина «Шамиль Басаев, вас не слышно, говорите громче», сказанная во время этих переговоров, стала для одних символом бессилия власти перед лицом террористов, а для других - редким примером, когда политики сумели пойти на компромисс с преступниками ради сохранения жизней сотен заложников.
В результате переговоров Черномырдин согласился дать войскам приказ не штурмовать больницу и не ставить под угрозу жизни мирных людей, а Басаев под прикрытием «живого щита» освободил больницу и на колонне автобусов, в которых были и боевики, и заложники, вернулся в Чечню.
Больше не премьер
Ельцин всегда говорил, что безгранично доверял своему премьеру. В 1996 году тот даже менее чем на сутки формально возглавил страну - во время операции на сердце, которую перенес тогда президент. Однако в апреле 1998 года Борис Ельцин принял неожиданное для всех решение уволить Черномырдина и назначить вместо него молодого заместителя министра топлива и энергетики Сергея Кириенко, который не имел тогда ни политического, ни аппаратного веса. Отставка Черномырдина выглядела особенно удивительно, ведь в 1997 году в России впервые с конца 80-х был зафиксирован экономический рост.
Вот как сам Ельцин объяснял свое решение в своей последней книге «президентский марафон»: «Весной 98-го года я принял окончательное решение: во главе правительства должен стоять другой человек. С Виктором Степановичем надо расставаться. Главная сила Черномырдина - его уникальная способность к компромиссам. Может помирить всех со всеми, ни одна конфликтная ситуация для него не страшна. Но вот в чем дело: главный компромисс, на котором Черномырдин и "просидел" все эти годы - компромисс между рыночными отношениями и советским директорским корпусом, - сейчас уже невозможен. Он себя исчерпал, этот компромисс. Нужно двигаться дальше. Ну и еще одно, уже из области чистой политики. Черномырдин не сможет удержать страну после моего ухода в 2000 году. Для этого нужен человек более сильный и молодой».
При этом Ельцин отвергал такой мотив, как его ревность к усиливавшемуся влиянию Черномырдина - или «ЧВС», как его называли в правительстве и прессе - особенно на международной арене, где его, по сообщениям прессы, встречали как фактического главу государства при больном и политически слабеющем президенте.
«На самом деле все было с точностью до наоборот. Если бы я действительно верил в то, что Черномырдин сможет стать будущим президентом, провести болезненные и непопулярные реформы в социальной сфере, добиться экономического прорыва, я бы обязательно отдал в его руки часть президентских полномочий, изо всех сил помогал ему готовиться к выборам. Но я видел, что Черномырдин выборы не выиграет. Сказываются политический опыт вечных компромиссов, шаблоны осторожного управления, усталость людей от привычных лиц в политике», - писал Ельцин.
Однако молодой технократический премьер Кириенко через полгода после назначения был вынужден инициировать решения, ставшие толчком для глубочайшего финансового кризиса: девальвировать рубль и отказаться от платежей по государственным рублевым обязательствам, обслуживание которых стало непомерным грузом для бюджета. Эти события вошли в историю как «августовский дефолт 1998 года».
| |