|
До начала XX века в Киеве было 5 зон легальной проституции. Однако дома терпимости не выдержали конкуренции с независимыми путанами и перенасыщения рынка.
Легальная проституция в Киеве появилась, как и во всей Российской империи, с 1843 года, когда власти разрешили открывать дома терпимости. Согласно правилам для содержательниц домов терпимости 1844 года, в них разрешалось принимать женщин с 16 лет. В 1901 году медицинским советом империи возраст был повышен до 21 года. На практике же большинству проституток в империи было меньше 20 лет. Ряды девиц в домах терпимости пополняли безработные, домашняя прислуга, чернорабочие, но иногда и бывшие дворянки, дочери военнослужащих, мещанки. Известно также, что к концу 1910-х годов среди них резко возросло число крестьянок. Приехавшие из сельской местности в город на заработки девушки часто не могли найти себе работу, что и вынуждало их к проституции.
Открыть дом терпимости можно было с разрешения полицейского управления. Для этого полицией собирались справки о просительнице: ее образе жизни, поведении, о месте, где желают открыть дом, о степени населенности прилегающего квартала. Так, дома терпимости должны были располагаться от церквей, училищ, школ и прочих общественных заведений не ближе 150 саженей (320 м). Дом обязательно должен был иметь общий зал, столовую, комнату для хозяйки или экономки и по комнате для каждой проститутки. Во всем помещении необходимо было иметь 4 вентилятора, а также 2 выхода, полы должны были быть окрашены, стены оклеены обоями. В домах терпимости дозволялось иметь фортепиано, однако строго воспрещалось вешать на стены портреты высочайших особ и продавать спиртные напитки. Впрочем, последнее ограничение вряд ли соблюдалось.
Были и свои требования для так называемых «мамаш» - хозяек домов терпимости. Они должны были быть не моложе 35 и не старше 55 лет, жить в тех же домах, где помещались их заведения. Если они были замужем, то их мужья должны были «иметь отдельные помещения от комнат, занимаемых публичными женщинами, а также комнат, предназначенных для посетителей и не заниматься управлением заведения». Кстати, при подаче прошения на открытие, будущая содержательница обязана была представить письменное согласие домовладельцев на открытие в их доме борделя.
Изначально, в 1840-х годах дома терпимости в Киеве открывались на Крестах, которые занимали территорию между Кловским яром и дорогой в Лавру(сегодня здесь корпуса завода «Арсенал» и кинотеатр «Зоряный»). «Кругом нашей квартиры гнездились дома терпимости; это были знаменитые "Кресты", где по целым ночам совершались безобразные оргии», - писал биограф Шевченко Михаил Чалый.
Позже, при строительстве укреплений Новой Печерской крепости, дома терпимости решили перевести на Андреевский спуск. Жизнь после этого на спуске забурлила. Наряду с домами терпимости здесь начали открываться кабаки. На улице начались регулярные кулачные бои и столкновения между так называемыми «милитерами» (офицерами и юнкерами) и «штафирками» (студентами, молодыми чиновниками, вообще гражданскими лицами). «Особенно считалось необходимым "бить саперов", т. е. юнкеров саперного училища. Шло это с замечательным постоянством и заманчивостью, которая увлекала даже таких умных и прекрасных людей, как Андрей Иванович Друкарт, бывший в то время уже чиновником особых поручений при губернаторе Фундуклее», - пишет Николай Лесков. Считается, что война между «милитерами» и «штафирками» закончилась в конце 1854 года, когда студенты организовали огромное побоище на Андреевском спуске, избили всех встреченных на пути военных, а позже облили керосином и сожгли часть местных домов терпимости, где хозяйничали их оппоненты.
Закрытия борделей на спуске неожиданно добился статский генерал Андрей Муравьев. Купив напротив Андреевской церкви усадьбу, он вскоре пришел в ужас от понимания ситуации. «Но еще ужаснее была нищета иного рода, обратившая в посмеяние самое имя Андреевской горы; честные люди не могли на ней селиться, потому что вся она, от верха донизу, была усеяна так называемыми домами терпимости, где всякую ночь происходили буйства при неистовых криках и смрадных песнях (...) Было даже предположение, к счастью уже отклоненное, построить главный притон развратов подле самой церкви на урочище, которое отняли у клириков», - писал он. Собственно Муравьев и добился с помощью цесаревича, будущего царя Александра III, закрытия всех заведений на спуске.
Часть публичных домов перенесли на Подольскую Канаву (сегодня - улицы Верхний Вал и Нижний Вал), а часть в район улиц Малая Васильковская (теперь - улица Шота Руставели ) и Эспланадная, густо населенный студентами. Здесь легальная проституция процветала 30 лет, а Малую Васильковскую в народе прозвали «улицей сирен». Вот только в мае 1885 года случился большой скандал, когда киевский гражданский губернатор Гудыма-Левкович умер прямо на кровати в одном из таких заведений на Эспланадной. После этого случая, генерал-губернатор Дрентельн приказал немедленно закрыть все бордели в центре города и перенести их на окраину.
И тут жители никому не известной Ямской улицы (в районе Байкового кладбища) проявили инициативу и сами пригласили к себе «мамаш» со своими «барышнями». «Так как вы будете в затруднении, куда перевести дома терпимости с Эспланадной улицы, а по закону они должны быть на окраине города, то посему мы, жители Ямской улицы, заявляем, что наша улица вполне подходит под дома терпимости. Переселите их к нам, и наше благосостояние этим улучшится, потому что под такие дома квартиры идут подороже. Мы же теперь не имеем никаких доходов, а налоги и городские потребности уплачиваются нами наравне с жителями центральной части Киева», - было написано в прошении.
Жителям «Ямы» пошли на встречу и район вскоре изменился до неузнаваемости - сама улица быстро застроилась добротными деревянными домами. Каждый вечер (за исключением ряда церковных праздников) сюда стекались тысячи мужчин, их обслуживали 400 проституток, населявших свыше 30 домов терпимости. «До самого утра сотни и тысячи мужчин подымаются и спускаются по этим лестницам (...) Приходят свободно и просто, как в ресторан или па вокзал, сидят, курят, пьют, судорожно притворяются веселыми, танцуют, выделывают гнусные телодвижения, имитирующие акт половой любви. Иногда внимательно и долго, иногда с грубой поспешностью выбирают любую женщину и знают наперед, что никогда не встретят отказа. Нетерпеливо платят вперед деньга и на публичной кровати, еще не остывшей от тела предшественника, совершают бесцельно самое великое и прекрасное из мировых таинств - таинство зарождения новой жизни», - писал Александр Куприн.
К началу 1900-х годов, когда столичные власти потеряли контроль над деятельностью борделей (последние открывались на каждом углу, в том числе и на Крещатике, на Прорезной) - значение «Ямы» потерялось. В это же время в империи началась тенденция к сокращению числа домов терпимости и увеличению самостоятельных проституток. Как правило, зарегистрированная проститутка снимала комнату, куда и приводила клиентов. Иногда за определенную плату к поиску клиентов привлекались извозчики. Деятельность таких проституток могла контролироваться сутенерами, которых тогда называли «котами». При таком насыщении рынка дома терпимости потерялись для основной массы горожан.
Фото: с сайтов photo-finish.ru, kurier.lt
| |