|
В прошлую пятницу, 4 февраля, я взял интервью у Анвара Шарипова. Для тех, кому это имя ничего не говорит, поясняю: это брат одной из смертниц (Марьям Шариповой), взорвавшихся в московском метро в марте прошлого года.
Помимо того, что он брат террористки, его и самого спецслужбы подозревают в причастности к этому теракту.
Логика подозрения проста. Анвар несколько лет находился в розыске на предмет связей с боевиками. В 2007 году его амнистировали, и он уехал из родного Дагестана в Москву. И вот сюда же взрываться приехала его сестра. Как потом оказалось, она была замужем за лидером дагестанского подполья Магомедали Вагабовым, который предположительно и организовал тот теракт. Кажется, это был единственный визит этой женщины в первопрестольную за всю ее жизнь. Разумеется, кто-то должен был ей помогать, встретить, сориентировать... Кому как не родному брату заниматься этим?
Что? Родной брат будет вести сестру на смерть?! Но мы же уже свыклись с мыслью, что на смерть может отправить муж жену. В общем, я понимаю, что вопросы у органов могли возникнуть к Анвару Шарипову. Но как только опера ФСБ выяснили установочные данные на смертницу и решили поговорить с ее братом, оказалось, что он исчез. Так вопросы превратились в подозрения, его объявили в розыск.
За ним охотились 10 месяцев, вычислили, когда он пытался приехать во Францию и попросить убежища. Его задержали, когда он транзитом ехал через Италию. В поезде, где ничего, кроме билетов, не спрашивают, у него проверили паспорт, и началось: «В Италии задержан брат Доку Умарова!», «Брат Доку Умарова оказался никому не известным таджиком!», «Таджик при проверке оказался братом дагестанской террористки-смертницы!». Для итальянской полиции это вообще идеальный вариант, для них юридически Шарипов - просто нелегальный эмигрант, которого надо депортировать на родину, речи о выдаче (в рамках сотрудничества спецслужб) в Россию, где нарушаются права человека, даже нет, у парня просто отсутствует шенгенская виза.
Так Шарипов попал в итальянскую тюрьму, и я просто набрал его местный мобильник и взял интервью, шесть минут вышло на телеканале «Дождь», примерно с полчаса осталась за кадром. Признаюсь, что на самом деле за кадром осталось намного больше, потому что журналисты вычислили Шарипова значительно раньше чекистов, и комуницировать нам удавалось и до того, тем более что, когда я работал в отделе расследований «Русского Newsweek», я много занимался всем, что связано с этим терактом и слова Анвара Шарипова имел возможность перепроверять.
Пока Шарипов был не пойман, я честно держал слово ничего из его рассказов не публиковать. Теперь же, когда я уже никак не могу повлиять на его судьбу, у меня есть возможность рассказать о нем. Тем более что мне жаль всего того, что не вошло в телевизионное интервью.
Начнем с того, что эта семья в целом довольно подозрительная. Марьям - террористка-смертница; помимо Анвара, три года находившегося в розыске за членство в незаконных вооруженных формированиях (НВФ), у нее есть еще один брат, Ильяс. С ним тоже не все ладно, его также привлекали за НВФ, но в итоге дело закрыли, не доводя до суда.
Родом они из глухого горного села Балахани. После взрывов в метро туда началось просто паломничество журналистов, так что теперь для среднестатистического читателя Балахани, может, одно из самых известных дагестанских сел. Чтобы приехать туда, надо часов 5 тащиться по горному серпантину, в конце концов, асфальт просто исчезает, и подниматься приходится по грунтовке, такой узкой, что две машины не могут разминуться. В часе езды от Балахани есть еще одно село - Гимры. В XIX веке аж два гимринца были главными по части джихада против русских: Кази-мула и Великий Шамиль, а из Балахани был ближайший помощник Шамиля Муса Балаханский.
С тех пор в этих местах по сути ничего не изменилось. Спиртное в этих селах не продается, за судом люди ходят к общепризнанному знатоку шариата Магомеду Сулейманову, который то уходит в подполье, то выходит из него. Но вне зависимости от того, на легальном он положении или нет, местные без труда находят его, когда нужно развестись, поделить наследство или пожаловаться на укравшего барана соседа.
Гимры и Балахани по-прежнему штампуют лидеров «сопротивления». Гимринских боевиков возглавляет Ибрагим Гаджидадаев, тот самый, кто взял на себя убийство дагестанского министра внутренних дел Адильгирея Магомедтагирова. Во главе балаханских стоит Расул Борода, тоже не последний человек в подполье. А глава села Балахани Расул Якубов сам был в розыске как член НВФ, потом его с розыска сняли, и местные избрали его своим старостой.
При желании вообще почти любого местного парня можно объявлять боевиком, все они вместе учились в сельских школах, занимались борьбой в местных спортзалах. Как они гоняли в детстве вместе футбольный мяч, так той же командой в юности объявляли себя джамаатами и выходили на джихад. Это только из Москвы кажется, что джихад - одни взрывы да расстрелы министров. А вблизи это, в первую очередь, увлекательная игра во флешки. Это когда чиновнику или бизнесмену передают флешку с видеообращением: «С тебя столько-то денег на борьбу с неверными». И каждый знает, что не заплатишь - убьют.
И живут боевики по большей части у себя дома, потому как дорога одна, и если по ней идут военные, то можно без особой спешки укрыться в ближайшем лесочке или просто уйти к соседям, все равно никто не выдаст. У Балахани вообще репутация дагестанского Дона, откуда выдачи нет, и туда спокон веку бежали отсиживаться все, у кого проблемы с властями. А в Гимрах один местный житель помог русским опознать убитого в бою Кази-мулу. Было это около 200 лет назад. Все его потомки до сих пор носят клеймо предательства, за мужчин из его рода местные своих дочерей не отдают и женщин из его рода тоже замуж не берут. Романтика!
В свое время мне удалось полистать уголовное дело одного из братьев Шариповых - Ильяса. Сначала идет захватывающий рассказ, как лидеры местных боевиков Ибрагим Гаджидадаев и Расул Борода успешно вымогали у чиновника дагестанского правительства Газимагомеда Абдулвагабова 300 тысяч долларов. Роль Ильяса заключалась в том, что он свел телохранителя чиновника с Расулом Бородой, чтобы снизить сумму «налога на джихад» до 100 тысяч. (Откуда у чиновника лишние 100 тысяч баксов - дело десятое).
Следователь долго колебался, означает ли это, что Шарипов боевик или что он выручил рэкетируемого чиновника, но потом принял соломоново решение: дело прекратить, так как добыть доказательства вины Шарипова не представляется возможным. А мог бы и по-другому решить. Грань между боевиком и просто местным парнем здесь условна.
Я в этих селах жил иногда неделями, ходил в блиндажи боевиков в окрестных лесах просто на экскурсию, и местные молодые чабаны рассказывали, как по тропам выводили боевиков из окружения во время спецопераций, так буднично, словно речь шла о заблудившихся грибниках.
Это я к тому, что как-то рука у меня не поворачивалась мерить местных московским аршином. Там просто так живут, и меня не очень изумляет, что балаханский парень Анвар Шарипов числился в боевиках с 2004-го по 2007-й год, а потом попал под амнистию. О таких в Дагестане говорят: зачем его в горы загонять, на нем же крови нет.
В боевики он попал «по дружбе». В 2004 году его задержали в Махачкале, несколько дней пытали и выбили обещание содействовать аресту Абдуллы Магомедалиева, одного из лидеров гимринских боевиков. Я не утверждаю, что на момент того ареста он был чист, как ангел, он был балаханский со всеми вытекающими последствиями, фигуранты милицейских сводок были для него как минимум товарищами детских игр, родственниками, прихожанами его мечети. Но причиной того ареста было именно желание через него выйти на известного боевика.
| |