|
Все, что осталось от былой политической смелости Берлинале, - огромное количество гей-кино в различных программах. И отсутствующий член жюри, иранский режиссер Джафар Панахи. На родине он отбывает шестилетний тюремный срок за инакомыслие
На открытии фестиваля председатель жюри Изабелла Росселлини произнесла страстную речь о солидарности с Джафаром Панахи. Ее поддержал член жюри, актер Аамир Кхан, припомнивший, что времена политических несвобод имели место повсюду. Если бы не эти выступления, к четвертому дню форума определенно сложилось бы ощущение, что ты присутствуешь на некоем модном дефиле.
Повсюду можно увидеть сладчайший постер - на нежно-сиреневом фоне прекрасный юноша, обнаженный по пояс и даже чуть ниже, парит среди розовых губок-поцелуйчиков и голубеньких пузырьков. Это плакат «Тедди», одного из призов Берлинале, который вручается лучшему фильму гомосексуальной тематики. Претенденты на «Тедди» есть во всех программах. Лидирует же «Панорама», вторая по значимости после конкурсной. Тут, кажется, половина фильмов так или иначе связана с означенной темой. Еще есть глянцевые плакаты косметического спонсора. И красочная аппетитность «Кулинарного кино» - программы про пищу и ее приготовление. Словом, наличествует общая благостность атмосферы. Которую, правда, омрачил небольшой скандал.
Немецкий режиссер Уве Болл публично объявил, что подает на Берлинале в суд в связи с неотбором в программу его картины «Аушвиц». Он обвиняет фестиваль в неумеренном промоушене американского кино, а его директора Дитера Косслика - в коррумпированности. Оргкомитет вяло отбивается аргументами в духе: «Кого отбираем, того и показываем, а кого не отбираем - того не отбираем», но история с «Аушвицем» показательна. Это первый случай публичного спора режиссера с организаторами о роли фестиваля в киноиндустрии и о том, что фестиваль должен быть рычагом продвижения на рынок непростого кино.
Если честно, пока Берлинале продвигает незнамо что. Конкурс представляет собой какое-то сумрачно-негативистское повествование. Любое отступление от вялой политичности, левой ангажированности и сюжетно-монтажного занудства не приветствуется. Однако явно приветствуются молодые режиссеры и новые имена. В отличие, скажем, от Канна, ставшего своего рода закрытым клубом со строгим фейс-контролем. Там в конкурсе соревнуются все больше классики, а в жюри входят классики, у которых в данном сезоне нет нового фильма. Потом они меняются местами. В Берлине едва ли не вся конкурсная программа представлена авторами вторых и третьих по счету картин. А то и дебютантами. Но настроены они традиционно для Берлина - пессимистично-критически.
Лучший пример - американский фильм «Margin Call», что в точном переводе с языка финансистов означает «требование пополнения гарантийного взноса», а проще - дополнительный залог. Снят он режиссером Джеем Си Чендором, в послужном списке которого одна короткометражка. Но ему вверены звезды из так называемого А-списка - Деми Мур, Кевин Спейси, Джереми Айронс, Пол Беттани, Стенли Туччи. И эта ударная бригада разыгрывает триллер о недо- или переоценке активов банкротящейся инвестиционной компании. Понять, в чем дело, не будучи выпускником экономического факультета, довольно затруднительно. Но очевидно, что «Margin Call» - герметично-производственная драма в духе «Премии» Александра Гельмана. То есть повествует о моральном выборе в условиях аморализма брокерского производства.
В ответ на вопрос моего коллеги, как актерам удалось не выглядеть смешно, произнося сплошь терминологические диалоги, Пол Беттани улыбнулся: «Это ведь как секс. Заниматься интересно, а описывать процесс - не вполне удобно». Зал выдохнул - вот что значит привести близкий всем пример.
| |