|
Председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев стал гостем программы «Вести в субботу». Судья рассказал о том, почему в России выносится так мало оправдательных приговоров, кого чаще всего судят за взятки, и как граждане могут бороться с коррупцией во власти.
- Сколько сейчас оправдательных приговоров в процентах?
- В 2010 году были оправданы 9 тысяч лиц. Это чисто оправдательные приговоры. И надо сказать, что еще были вынесены прекращены дела до приговора в отношении 19 тысяч лиц.
- То есть всего 28 тысяч человек. Из скольки?
- Это получается всего 5 процентов от количества всех осужденных в общем порядке судебного разбирательства.
- Не так много.
- Немного. Но не надо забывать о другом. Когда следователь, закончил расследование, он не несет дело в суд, не представляет его непосредственно суду. Он предъявляет материалы дела прокурору, который осуществляет надзор за всеми вопросами, связанные с качеством следствия, в том числе и за нарушение процессуальных норм. В год прокурорская статистика такая: прокурор возвращает таких дел, которые ему приносят для утверждения обвинительного заключения,более 20 тысяч. Вот если бы у нас по нашему судопроизводству было предусмотрено, что следователь закончит или дознаватель, закончив расследование сразу, дело представил суду, я думаю, что у нас оправданных и прекращенных дел при реабилитирующем основанием приговора, могло быть и более 50 процентов.
- Вячеслав Михайлович, к сожалению, российская жизнь устроена так, что где ни начнешь копать, часто первообразом появляется коррупция. Если взглянуть на статистику приговоров, вынесенных судами самых разных инстанций в России по делам о коррупции и взять такой сегмент конкретно, как взятки, то получается, что у нас на первом месте медики Хотя мы, наверное, понимаем, что часто это скромные люди, которых к этому, плохо, конечно, что взяли взятку, но жизнь толкнула. Почему более крупная рыба не попадает в сеть?
- Статистика такова, да. Четверть - это медики, должностные лица органов здравоохранения. 14 процентов - ГИБДД, 11 процентов - МВД, 25 процентов - медики. Половина должностных лиц из этих учреждений.
- При том есть ощущение, что есть крупные коррупционеры еще где-то.
- Всего 2,7 процента - это взятка в крупных размерах, на сумму больше миллиона. Но это вопрос к Следственному комитету и Генеральной прокуратуре. Мы рассматриваем те дела, которые поступают с утвержденным обвинительным заключением прокурором. И их столько, сколько есть. В первой инстанции их рассмотрено около 2 тысяч.
- Хорошо, Но вот с вашей огромной судебной практикой, чтобы вы сказали о том, что в таком случае в целом можно было бы сделать на выявление коррупционеров?
- Конечно скажу. Мне думается, что в борьбе с коррупцией главное - устранение причин и условий, которые способствуют совершению этого преступления. В этом корень. Что такое наказание и уголовное дело, рассмотренное судом? Это следствие уже того, что произошло. И это будет постоянно происходить только по нарастающей, если мы не уберем причины и условия, которые способствуют совершению этого преступления. Что, на мой взгляд, необходимо сделать? Мы совершенно упускаем возможности административной юстиции. Административная юстиция - это когда человек спорит с властью. Когда человек идет в суд, слава Богу, теперь такая возможность есть у граждан. Судиться с должностными лицами, органами государственной власти, управления, муниципальными служащими. И вот статистика какая этих дел. За год прошлый мы рассмотрели 120 тысяч таких дел. В общем объеме в 56 процентах случаев граждане выигрывают. Выигрывают у должностных лиц, органов власти и органов местного самоуправления.
- Это серьезно? Граждане в большинстве случаев выигрывают у власти?
- Вы разговариваете с Председателем Верховного суда. Я серьезно. А я вам другую цифру приведу. Когда гражданин обжалует действия муниципальных служащих, решения и действия органов местного самоуправления, они выигрывают в 72 процентах дел. Вот и подумайте, такая статистика. Она о многом говорит. У меня нет времени развивать и комментировать вот эти цифры. Что дальше происходит? Вот эти решения судебные, они же вынесены в отношении определенных должностных лиц. Они у на никем не востребуются. Они должны анализироваться, они должны систематизироваться. Анализироваться с тем, чтобы были оргвыводы в отношении тех лиц, которые допустили нарушения закона, которые ущемили права, ограничили права и интересы граждан. Нет, этого не происходит.
- То есть гражданин выиграл, а чиновник остался безнаказанным?
- Совершенно верно, совершенно верно. А иногда получил и повышение по службе. Вот мы уже более 4 лет как Верховный суд внес кодекс об административном судопроизводстве в Госдуму.
- И где он?
- Там же, в Думе. Мы не просили его отозвать и не будем просить никогда. Мы просим его рассмотреть.
- Вы недавно поддержали инициативу Совета по правам человека при президенте, касающийся независимой экспертизы ряда резонансных дел. Почему?
- Я не просто поддержал, я по-другому и не думал никогда, уверяю вас. И верховные судьи по-другому никогда не думали. Иначе суд может стать закрытым, чего никак нельзя допускать. Потому что суд - это, наверное, самый публичный институт власти. И наша задача - сделать его еще потому, помимо того, что он публичный, чтобы его работа была максимально прозрачной. И бояться того, что говорят судьи или граждане, обсуждая то или иное решение суда, наверное, не надо. Поэтому наша позиция здесь - вообще никакого сомнения нет. Мы хотим, судейское сообщество, наш корпус, у него искреннее желание, во всяком случае у подавляющего большинства, чтобы наша работа была прозрачной. Да, конечно, неприятно, когда обсуждает и употребляет в отношении конкретного лица какие-то эпитеты нелицеприятные. У нас такое судейское сообщество, мы все переживаем, мы не радуемся тому, что у нашего коллеги произошла какая-то ситуация негативная, мы сопереживаем. И стараемся сделать так, чтобы быстро устранить, чтобы это не повторилось. Деятельность суда прозрачная абсолютно. Бытует мнение, что это закрытая корпорация, и никого из судей нельзя привлечь к ответственности, они закрытые, туда не подберешься. Да нет. Более 250 судей привлечено к дисциплинарной ответственности за 2010 год. Это много для нас.
- Многовато.
- Много отрешены вообще от должности. А вы знаете, что такое судье быть отрешенным от должности? Он теряет статус судьи. Он теряет то содержание денежное в отставке, которое ему дано. А это высокое содержание. И вообще статус судьи. Это очень дорогого стоит. Этим очень дорожат. И тем не менее, от услуг 52 бывших уже судей судейский корпус отказался.
- Вячеслав Михайлович, вы подчеркнуто держите дистанцию, не комментируете такие обсуждения работы судейского корпуса, которые были в обществе последние две недели. Почему?
- Я судья. Есть кодекс судебной этики. Есть такое положение о том, что судья должен воздерживаться от критики судебных решений, вынесенных своими коллегами. Но для меня не это главное. Я - возможный судья в любом деле, которое еще не было рассмотрено Верховным судом. И если высказываться заранее, прямо или косвенно, давать какие-то оценки лиц, причастных к этому делу, я бы тогда не был судьей. Мы должны вести себя так, чтобы когда я буду возможным судьей, ни осужденные, ни их адвокаты, ни потерпевшие, ни другие лица не сказали: «он же вчера только говорил, что это неправильно, как мы ему можем доверить рассмотрения дел? Насколько он будет объективен?». А у нас так было в истории - выскажутся, а потом в судейское кресло и выносят решение. Это неверно, это неправильно. Мне много задают этот вопрос, не вы один. Нет, ни комментариев, никаких ответов не будет. Ни прямых, ни двусмысленных, ни косвенных, нет. Должно все быть по закону, по совести.
- Если же взять сугубо юридические механизмы, то в последнее время появилось предложение, президент внес соответсвующий законопроект в Думу о том, чтобы ввести так называемый стократный штраф за взятки. Сработает?
- Он внесен, мы его поддержали. Но я вам здесь должен сказать: любое наказание должно достичь своей цели. Если это штраф, значит штраф должен быть реально исполнен. То есть взыскан. На сегодня у нас на протяжении хотя бы два года последних - за 2010 год исполняемость штрафа, как основного наказания за уголовное преступление - 37 процентов. На 800 миллионов рублей он не исполнен. Если достигнута цель наказания - безусловно.
- То есть вы вроде бы гуманно себя ведете, заменяете тюремное заключение штрафами...
- Не заменяем, а вместо тюремного, назначаем штрафы.
- Но эти штрафы невозможно собрать?
- Я не знаю, возможно или невозможно - 35% всего исполняемость. Исполняют не суды. решение вступило в законную силу, его должны исполнять другие органы. Я о другом здесь. Я о принципах хотел поговорить. Цели наказания достигнуты в остальных процентах? Нет, конечно, нет. Принцип неотвратимости наказания здесь нарушен? Безусловно. Ведь главное же не кара, главное, чтобы был принцип неотвратимости наказания. Что это небезнаказанно. Ведь именно для этого законодатель все построил в государстве. Но когда это не исполняется, это путь к совершению новых преступлений, новых правонарушений. По делам об административных правонарушений за прошлый год у нас не исполнены штрафы на сумму 5 миллиардов 700 миллионов. За 2009 год - на сумму 12 миллиардов рублей. Вот то, что мы реально имеем. А правосудие относится в целом и, часто за рубежом об этом говорят, вот суды неэффективные, суды плохие, потому что 50 процентов обращений в Европейский суд - это неисполнение судебных решений. Опять суды виноваты. Наверное это к правосудию относится. Но тем не менее, каждый должен делать свое дело.
- Спасибо.
| |