|
Трибуны родного для Слепцовой Ханты-Мансийска болели за нее даже после отчаянных промахов.
Сильный ветер, накрывший шрапнелью Северную трибуну биатлонного центра Ханты-Мансийска, заставляет даже мартовского Деда Мороза под флагом Омска пригибаться к волшебной бутылочке. Что уж говорить о земных персонажах. На Северной трибуне 17 отчаянных, не по погоде одетых студентов педагогического колледжа и несколько верных друзей Светы Слепцовой постарше, в салатовых шапочках, встают грудью на пути непогоды и неверия в их близкого человека.
- Я тут за полмесяца до чемпионата был - все еще разворочено было, - изумляется Сережа, работающий в госструктурах, как он туманно сообщает. - Думал, не успеют трассу в порядок привести. Успели, блин.
Сергей в гладких лыжах дорос почти до мастера, со Светой дружит тыщу лет. Ханты считает самым мирным городом, поскольку дорога здесь одна, и та - не железная. Не едет злой гастролер в Ханты. Боится ягодного умиротворения нефтеносных болот, в которое, как в лечебную грязь, ныряет Слепцова после сезона.
Света со старта идет третьей, но какое-то (короткое) время даже лидирует. И «северяне» крутят трещотки, стучат в тайский бубен и подпрыгивают на металлических конструкциях. Прямо под ними, над центральным входом, огромная растяжка с полиграфически яркой Слепцовой. А над ними - наш триколор все с той же чемпионкой Ванкувера и еще 17 маленьких Свет на отважных грудных клетках студентов и студенток, которые пришли сюда за два с половиной часа до старта и стойко держат сложенные из 17 латинских букв имя и фамилию!
До того, как Слепцова начала первую стрельбу, тыловой взвод ее поддержки успевает запечатлеть немецкий телеоператор с цифрой «1» на слишком яркой куртке. Германский гость медленно переводит телеприцел с одного лица на другое. Лица красные, но имеют признаки вдохновенного ожидания.
Когда Свете не хватает восьми патронов, чтобы закрыть пять мишеней, нехорошие слова вырываются тихим, незлым хором не только у мужской, но и у женской части группы поддержки. Это не в адрес Светы, это в адрес фортуны. И когда Слепцова выходит со штрафного круга (прямо перед трибуной), отчаянный крик «Света, давай!» перекрывает прочие шумы. Они будут кричать и после не менее разболтанной второй стрельбы.
Большая часть трибуны, где рябит от флагов Перми и Петропавловска, Омска и Екатеринбурга, а также от ярких полотнищ стран, которые сегодня побеждают на нашей земле, на Слепцову уже не реагирует никак - впереди совсем другие герои. А маленький салатовый остров раскачивает экзотичную здесь и сейчас пальму надежды: «Света, ты все равно молодец!».
Когда плачущая (я этого прежде не видел) Слепцова пойдет мимо телекамер, я торопливо, на ходу буду рассказывать ей про эту поддержку. Она будет утирать слезы и кивать головой.
А Лиза, Женя, Сережа и 17 промороженных насквозь будущих воспитателей снимают варежки и перчатки, когда Света передает Ольге Зайцевой свою эстафету. Передает 21-й. А они провожают землячку аплодисментами.
Один ответственный человек из Союза биатлонистов России час спустя передаст мне просьбу от друзей Слепцовой «не писать про коньяк».
Ребята, какой коньяк? До последнего болеть за безнадежно проигравшую - как костерок в тайге от последней спички зажечь.
Специалисты разберут причины неудачи 24-летней чемпионки Ванкувера. А вы, знаю, собираетесь на победную женскую эстафету. Конечно, со Светой в составе, счастливого, 13-го числа: «Светка сильная, ей жалость не нужна, и звонки наши сегодня тоже».
| |