|
В спектакле Вильнюсского малого театра «Мастер» (Мistras) Римас Туминас, ныне московский режиссер, не оставляет тему растерянного маленького народа, не знающего, к какому большому соседу ему прислониться
Римас Туминас обратился к драматургу Мариусу Ивашкявичюсу не первый раз. Несколько лет назад Туминас поставил смешной и горький «Мадагаскар», в основе которого лежала утопия профессора Пакштаса, в начале ХХ в. затеявшего поиски «запасной Литвы» в Африке - чтобы рядом не было ни немцев, ни поляков, ни русских. «Мадагаскар» был написан по инициативе Туминаса, «Мастер» стал ответным ходом драматурга. Шампанского восторга на этот раз нет, зато спектакли составили дилогию.
Ивашкявичюс затеял многослойную игру с историческими лицами и национальными мифами. Действие «Мастера» отодвинуто в середину XIX в. Париж, салон Жорж Санд (декорация с огромной покосившейся стеной пародирует пейзажи с полотен романтиков). В одном месте и в одно время собралось внушительное количество священных коров - Шопен, Бальзак, Мицкевич, социалист Леруа. Странные, несчастливые, потерянные люди, сыгранные вильнюсскими актерами гротескно и саркастично.
Например, Шопен (Мантас Вайтекунас), чья музыка тоже звучит в спектакле фоном высокого романтизма, выглядит мальчиком-приживалом, клоуном-"фортепианистом" в салоне модной эмансипе, где он в основном варит гостям кофе.
Катализатором в этой истории становится тот самый mistras (польское слово, означающее «магистр», «учитель») - польский религиозный мистик Анджей Товяньский, основавший в Париже секту «Круг божьего дела» (куда были вовлечены многие польские эмигранты, в том числе и Адам Мицкевич). Смешав в мистический компот обрывки разнородных учений, Товяньский называл Польшу мессией народов, а посланцами Бога считал Наполеона и себя. Рамунас Циценас играет ту опасную смесь политика и фанатика с гипнотизерскими способностями, которая позволяет ему манипулировать чужим сознанием, играя на национальной гордости.
В «Мастере» переплетаются два сюжета. Один мелодраматический: семейная история Мицкевича, где фигурируют его теряющая рассудок жена, любовница и будущие дети обеих дам от великого романтика. Другой - исторический, с вечными вопросами: кто мы, откуда, в чем наша миссия? Идти ли торной дорогой европейской цивилизации или нехожеными тропками «особого пути»?
История оборачивается здесь фантасмагорией, мороком, болотным огоньком, олицетворением которого становится Адам Мицкевич - поляк по отцу, еврей по матери, рожденный в Белоруссии, учившийся в Литве, повязанный с Россией дружбой с Пушкиным и декабристами. Укрывшийся в Париже и окончивший свои дни в Константинополе, где он пытался организовать польский и еврейский легион для помощи французам и англичанам в борьбе с Россией. История, как и истина, вновь и вновь ускользает от нас, оставляя в утешение достоверные манки подробностей вроде «Бальзак венчался в Бердичеве». В «Мастере» громогласный и дородный Бальзак (Аудрюс Бружас) как раз туда и отбывает, волоча за собой паровозик чемоданов.
| |