|
На этой неделе, в среду, появилось по-настоящему резкое открытое письмо с массой претензий в адрес Министерства образования и науки и лично министра Андрея Фурсенко.
Среди авторов письма назовем хотя бы таких всеобщих любимцев, как трех народных артистов СССР: Олега Табакова, Владимира Спивакова и Николая Петрова. Президенту, премьеру, в Минкультуры, в Общественную палату и даже в Генпрокуратуру и Следственный комитет (но, кстати, не в Министерство образования и науки) они написали о том, что, по их мнению, «на грани гибели» оказываются учебные заведения творческой направленности. В частности, авторы указывают на то, что для закрытия детских школ искусств достаточно распоряжения главы муниципалитета. И их за последние годы в стране закрылись сотни. Музыкальные вузы ежегодно теряют десятки способных абитуриентов из-за необходимости принимать не по таланту, а по итогам ЕГЭ. Отменена отсрочка для призыва в армию для артистов балета и музыкантов.
Авторы открытого письма требуют «вернуть все без исключения учреждения творческого образования (от детских школ искусств до высших учебных заведений) в полное подчинение Министерства культуры». Мы отправились в дом к нашему знаменитому пианисту Николаю Петрову. Его, как автора открытого письма, мы и попросили объяснить, чем ему не нравится новое.
- С какого возраста лучше идти заниматься музыкой?
- Сейчас, к сожалению, к превеликому, надо начинать заниматься буквально с двух-трех лет. И я должен сказать, что сейчас акселерация немыслимая. Сейчас те вещи, которые мы, мое поколение играло в 18-19 лет, сейчас японцы, корейцы играют в 12-13 лет.
- То есть чем позже начнут заниматься детишки российские...
- Тем больше мы будем отставать от мировой системы. Я хочу вам сообщить, что на сегодняшний момент 30 миллионов китайцев учатся профессионально играть на рояле. А если человек пойдет вот в Центральную музыкальную школу (ЦМШ) в 12-13 лет, все, все упущено. Никогда в жизни не произойдет, не выйдет из него музыканта. Если балетный мальчик или девочка и девочка пойдут в 12-13 лет в специальную балетную школу, тоже не получится. Мы просим только одного. Мы просим того, чтобы не улучшать и не реформировать то, что и так хорошо. Испокон века все это, вся эта епархия принадлежала Министерству культуры.
- Давайте разберемся. То есть вы не против позиций «магистр», «бакалавр», вы не против единого госэкзамена?
- Вот, пожалуйста, пускай они в 14-15 лет, учась в ЦМШ, учась в балетной школе, где, кстати, преподают все дисциплины, пускай они потом получают магистров и так далее.
- О каком количестве людей идет речь, например, когда вы просите освободить их от призыва в армию?
- Вот это вопрос. Во время войны в самый тяжелый момент, когда фриц стоял под Москвой, убийца Сталин, преступник, самый большой преступник в мире, освободил весь наш, всю нашу творческую элиту от армии. А немец стоял под Москвой. Сейчас никто под Москвой не стоит, никто России не угрожает. Я думаю, что не ошибусь, если может быть, 250, ну, может быть, 300 мальчиков и девочек, слава Богу, в армию не будут брать, на всю Россию.
- Которых надо бы освободить?
- Ну неужели эти 200-300 человек решают вопрос нашей обороны? Неужели без них не обойтись? Не обойтись без тех людей, которые и в армии-то не нужны? Приходит в армию худенький, ласковый, домашний мальчик и попадает тут же к «дедам». Он является первой мишенью. Для них это, помимо профессионального краха, это еще и опасно для жизни. Ну не может скрипач копать траншею. Ну не может балетный, представитель балета маршировать на плацу. У него ничего не останется от его ног. Это физиологически не может быть.
- Что вы предлагаете?
- Я хочу попросить своего премьера, я хочу попросить своего президента, учитывая, ну условно говоря, мой более чем пятидесятилетний опыт, и смею себя считать компетентных человеком, - верните обратно все это в Министерство культуры. Пожалуйста.
Справедливости ради, надо сказать, что за последние несколько лет ни один студент из числа музыкантов-струнников или танцовщиков в армию призван-то не был, хотя попытки призвать, иной раз неуклюжие, были. А вот на этой неделе, 10 марта, в думском комитете по культуре заявили, что готовы принять законодательные меры для решения проблемы отсрочки от армии для музыкантов и артистов балета. Ну как бы то ни было, подписанты письма - люди уважаемые и именитые, поэтому разговор мы этот продолжим. И сейчас у нас в студии министр культуры РФ Александр Авдеев.
- Ну, собственно, Александр Алексеевич, те, кто написал это письмо, и Николай Петров, и Олег Табаков, предлагают, в частности, вернуть в полное подчинение Министерства культуры творческие вузы и творческие школы. Как относитесь к этому предложению Вы, Ваше министерство?
- Ну, это интересное предложение, но оно сейчас по актуальности не главное. Главное, принять хороший законопроект о системе художественного образования для того, чтобы не рушить все на законодательном уровне.
- Как часть общего закона об образовании?
- Как часть общего закона. И отфинансировать учебные заведения. Деньги пойдут через нас либо деньги пойдут через Академию художеств, в которой есть несколько вузов. В конце концов это важно с точки зрения мастерства управления, но не принципиально, главное, чтобы деньги были. Об армии хочу дополнить вашу фразу. Нам очень важна единая сквозная отсрочка, которая бы давалась студенту музыкального училища, чтобы образование не прерывалось, если он поступает в консерваторию либо в аспирантуру. У нас сейчас несколько отсрочек. В среднем образовании одна, потом, в консерватории, другая, а она уже незаконна. По правилам возможна только одна отсрочка. Поэтому, будьте любезны, надо исправить, чтобы была единая сквозная отсрочка от армии.
- Два конкретных вопроса, отталкиваясь от этого письма. Ну действительно, такой это сложный вопрос, по крайней мере для человека, который сам не учился в творческом вузе, я может быть даже сам и понять не могу, справедливо это или нет. Вот здесь, например, пишут о том, что музыкальные вузы ежегодно теряют десятки способных абитуриентов из-за необходимости принимать не по таланту, а по итогам единого госэкзамена. Наверное, можно себе предположить ситуацию, когда человек, талантливейший музыкант, не сможет в силу даже физиологических причин еще иной раз сдать ЕГЭ. Справедливая постановка вопроса?
- Формально да. А в жизни все просьбы с мест в адрес Министерства культуры помочь талантливому ребенку, который не проходит по ЕГЭ, были решены положительно с помощью Министерства образования. Вы знаете, я не хочу скруглять углы, показывать, что вот, мол, и там Министерство хорошее, и мы вроде коллегиальность соблюдаем и не критикуем их. У нас много баталий и между собой и с другими ведомствами. Но это нормально. Мы сегодня не паиньки, чтобы смотреть в рот начальству. Мы отстаиваем свою позицию в интересах дела. В данном случае в интересах сохранения системы художественного образования. Оно рухнет - рухнет культура, а без нашей великой культуры не будет великой державы. Сейчас, когда мы все сделали, отрегулировали все, я думаю, нужно просто просить депутатов принять закон в том виде, в котором мы его подготовили.
- А что касается бакалавров и магистров в таких профессиях, ну как, например, актер?
- Знаете, есть хорошее болгарское слово в русском языке «забронено» - «нельзя ни в коем случае». Потому что бакалавры, и магистры могут в других специальностях, но не в актерской. У нас сейчас лучшая актерская школа в мире. Вы видите, что происходит в Англии. Актерская школа распадается. То же происходит и в других странах Западной Европы, не буду их называть. Это курсы, это полтора, два, три года, не больше. У нас блок четыре-пять лет еще с аспирантурой. И у нас получают диплом актера люди, которые прошли всю цепочку подготовки, они профессиональны во всем, ну с большим или с меньшим талантом. И такой актерской школы, как у нас, в мире нигде нет. Ее можно разрезать пополам, одних назвать недоучек бакалаврами, других переучек магистрами, но мы разрушим систему. И этого делать нельзя. И это, кстати говоря, у нас уже принято - по 18 творческим специальностям есть постановление правительства, сохраняющее вот эту советскую и дореволюционную систему образования.
- В этом вопросе вы, кстати, вторите авторам письма. Но, получается, что решение уже есть?
- По 18 специальностям есть решение правительства.
- А что же они жалуются?
- Ну, дай бог, чтобы все были такими пассионарными, как они, но нельзя обижать людей. В данном случае, по-моему, обидели моего коллегу Фурсенко.
- То есть вы имеете в виду, что люди именитые и позицию имеют...
- Хорошие мои товарищи, я их уважаю.
- ...но просто не всегда были проинформированы о тех решениях, которые были уже приняты?
- Может быть.
- Но вы продолжите нормальное общение...
- Продолжим общение, но нет гарантии, что все будет хорошо. Опять же говорю, нам необходимо через приказы, не через закон, а через приказы обеспечить, медленно и внятно обеспечить, социальные гарантии преподавателям детских школ искусств. Сейчас там работают люди-патриоты своего дела, но у них нагрузка не 18 часов, как в школах, а гораздо больше. Это несправедливо, работа такая же нервная. У них нет льготной пенсии, которая есть у учителей обычных школ. В средних школах надо предоставить право балетным, музыкальным училищам набирать тех, кого они хотят, и с того возраста, с которого они считают нужным. Надо ввести единый образец аттестата об окончании средней школы для таких предпрофессиональных учебных заведений.
- Знаете, Александр Алексеевич, я на правах налогоплательщика отзовусь о вас в правительстве и об именитых мастерах искусств, подписантах этого письма, как на самом деле о союзниках. Просто есть такое ощущение, что какими-то немножко параллельными процессами это шло. Мне кажется, вам надо пожать друг другу руки и вместе продолжить доброе дело, за которое вы радеете, и те и другие.
- Мы не только жмем друг другу руки, мы часто встречаемся за дружескими беседами. Это нормальная ситуация дружеских взаимоотношений, корректных между министерством и деятелями культуры. Они имеют право писать такие письма. Они имеют право на перехлест. Это происходит во всех странах. Но главное, чтобы это не мешало прохождению закона. Вот в этом наш главный интерес.
| |