|
Японская трагедия оказала влияние на расстановку политических сил в Париже и Берлине. О «зеленой революции» и смене политэлит в Европе «Известиям» рассказал немецкий политолог Александр Рар.
- Произошла самая настоящая «японская» революция. Серьезная авария на атомной электростанции кардинально изменила расстановку политических сил в Германии. Впервые за всю историю страны в третьей по величине земле Баден-Вюртемберг премьер-министром становится представитель «зеленой» партии. До японской катастрофы у него, конечно, не было ни малейшего шанса.
Немцы просто впали в истерию. В минувшие выходные прошла самая большая демонстрация за последние двадцать лет. Все выступали за то, чтобы Германия как можно быстрее выходила из атомной промышленности. Эти настроения отразились и на результатах земельных выборов. Люди голосовали инстинктивно, а не рационально. И если бы сегодня выборы проходили на федеральном уровне, то канцлером стал бы представитель «зеленых». Я думаю, у этой партии были бы шансы опередить социал-демократов, а вместе они могли бы получить большинство голосов. Повторюсь: на сегодняшний день это так, но что будет завтра - никто не знает.
Это действительно революция в немецком обществе. Прежде всего она связана с иррационально-эмоциональной реакцией на события в Японии. Людей поразил страх. Страх, что комфортабельная жизнь, к которой немцы так привыкли, каким-то образом может оказаться под угрозой. Что на нее кто-то покушается. Страх, что и у нас могут взорваться реакторы. И в Германии это чувство развито гораздо сильнее, чем в других европейских странах.
В этих условиях немецкие политики просто дезориентированны, дезорганизованны. Что делать госпоже Меркель? Она крутится как белка в колесе. До аварии на «Фукусиме» говорили, что надо укреплять атомную промышленность. А теперь - что надо как можно быстрее ее сворачивать. А ведь люди все это видят. И задаются вопросом: а можно ли доверять правительству. И как возможны долгосрочные политические решения, когда они принимаются на основе сиюминутных веяний - в зависимости от того, чего хочет народ, публика. Эту нервозность избиратели прекрасно чувствуют.
Дело в том, что на территории бывшей ГДР, где электорат не настолько привычен к демократии, люди часто голосуют иррационально. То за крайне правых, то за крайних левых. И никто не может это предсказать. Но в старых немецких землях никогда такого не было. А тут вдруг - такие сюрпризы. Я думаю, эти тектонические сдвиги связаны с тем, что вокруг происходит слишком много катастроф. И немцы видят: привычный уклад трещит по швам. На фоне финансового кризиса под вопросом будущее евро, никто не знает, как вытягивать из болота пострадавшие страны. Европейцы боятся за себя так, как никогда за последние полвека.
Поэтому мы видим, что в европейском обществе происходит смена политических элит, порой радикальная. Те, у кого есть право проголосовать, высказать свое мнение на избирательном участке, поддержать или «оштрафовать» тех или иных политиков, не пренебрегают им, а, напротив, активно этим правом пользуются.
Что касается немецких «зеленых», то эта партия серьезно трансформировалась. Ее возглавляют бывшие лидеры студенческой революции 1968 года, которые надеялись изменить мир. Но установки партии переродились. Мы видели, как «зеленые» критиковали германское правительство, которое воздержалось от поддержки военной операции в Ливии. Теперь они уверены, что идеалы демократии можно внедрять по единой модели, если нужно - то и с применением силы.
| |