|
Тунис развернул стулья в сторону Ливии: утро в Тунисе начинается с посиделок в придорожных кафе и обсуждения ливийской проблемы.
Об этом и многом другом рассказал в эфире «Вестей ФМ» побывавший в Тунисе специальный корреспондент Николай Осипов. Слушайте его беседу с ведущими программы «Утро» Анатолием Кузичевым и Людмилой Шаулиной в аудиофайле.
Кузичев: К нам пришел Николай Осипов, голос его вам хорошо знаком, потому что Коля делает фантастические репортажи, фантастические по таланту, а порой и по драйву. Потому что сам является не участником, но очевидцем многих событий. И вот сейчас Коля вернулся из лагеря беженцев на границе Туниса и Ливии.
Осипов: Да. Там нет ливийцев.
Кузичев: Но направление, тем не менее, вектор такой. Из Ливии...
Осипов: Да. Ливийские беженцы - это не ливийцы. Ливийцы неплохо себя чувствуют, они заняты революцией, заняты войной. Кто-то со стороны Каддафи, кто-то на стороне повстанцев. А это, так сказать, как мы их с моим коллегой Андреем Поповым окрестили, жертвы недальновидной миграционной политики Каддафи, видимо. То есть это жители африканских стран, которые понабежали в небедную Ливию, работали на стройках, работали на предприятиях, в гостиницах, и вот сейчас остались не у дел. И вся эта толпа кинулась бежать от войны в близлежащий Тунис. Большинство их них, по крайней мере, на камеры, на микрофоны кричат о том, что они хотят домой в свой Судан, Нигерию и так далее, но, положа руку на сердце, в глубине души они, конечно же, мечтают о том, чтобы кому-нибудь из них удалось бы попасть на Лампедузу.
Кузичев: Вот о чем и речь. То есть понятно, что они бегут не в Тунис. Они бегут просто через Тунис.
Осипов: Просто Тунис расположен севернее. Даже нам называли расценки, ну, это как раз не эти беженцы. Это уже местные, тунисцы, потому что они сами тоже мечтают покинуть свою родину и попасть на Лампедузу. А там уже дальше, естественно, в Европу. Расценки - 1,5-2 тысячи долларов за место в лодке.
Кузичев: 1,5-2 тысячи долларов за место в лодке. А какие-нибудь гарантии?
Осипов: Какие гарантии? Ну, доплывет лодка - доплывет. Не доплывет - что поделать.
Кузичев: А 2 тысячи не вернуть.
Осипов: Естественно. Люди продают все, что у них есть. Не каждый тунисец может себе позволить потратить такие деньги. Потому что, скажем, в провинции, даже в отельной, туристической зоне зарплаты у них - 5-10 долларов 5 долларов день. Это за работу в отеле, уборку....
Кузичев: 5 долларов день?
Осипов: Да. Ну, плюс чаевые. Чаевые какие-то кто-то оставляет, конечно.
Кузичев: Я сам оставлю чаевые всегда.
Осипов: Да. На что-то они могут рассчитывать еще. Плюс, как правило, в семье очень мало работающих. Вообще, утро в Тунисе начинается с того, что выходят люди и садятся у кафе вдоль дорог...
Шаулина: Садятся общаться.
Осипов: Общаться, смотреть на дорогу. Причем стулья развернуты, как в кинотеатрах, в сторону дороги.
Кузичев: Слушайте, философская какая у них страна-то.
Осипов: Да.
Кузичев: Все смотрят на дорогу.
Осипов: Целый день так проходит. Причем мы думали, что, может быть, в столице Туниса все как-то по-другому. Ничего подобного. То же самое, только там все это еще сопровождается революционной аранжировкой. То есть все еще не стерли лозунги со стен, причем лозунги «революция ради революции».
Кузичев: Революция ради революции?
Осипов: Ну, да.
Кузичев: Популярный лозунг?
Осипов: Популярный. Ничего нового не придумали. Мы с Андреем Поповым тоже обсуждали, что в принципе и сценарий, и приемы, и методы - ничего нового Ближний Восток не придумал. Все старое. Ну, в продолжение темы, кто-то сидит, а кто-то, конечно, занят делом.
Шаулина: Кто их кормит, кто их обеспечивает?
Кузичев: Жены.
Осипов: Кстати, да. Вот что наблюдал: утром в столице Туниса мужчины садятся в кафе... Ну, конечно, не все, я не обвиняю всех тунисских мужчин в бездействии, но в основном по делам с утра спешат женщины. Ну, видимо, арабские мужчины всегда найдут занятие своим женщинам.
Кузичев: И в этом их высочайшее предназначение и смысл.
Шаулина: И философия.
Кузичев: И философия. Давай вернемся в лагерь беженцев. У нас есть основание полагать, что люди туда едут как в перевалочный пункт, и, естественно, перед всеми маячит как светлая сказка, как мечта, Европа. А путь в Европу начинается сначала с Туниса, а потом с Лампедузы. Да?
Осипов: Да. Ну, конечно, шансы вот именно через этот лагерь попасть в Европу минимальны, потому что военные охраняют его. И мы сами наблюдали, когда уже улетали из страны, как подъезжают автобусы, беженцев сажают в самолет и отправляют обратно в Судан, в Нигерию. Но что интересно: все говорят, что беженцы вот такие несчастные, пострадавшие. На самом деле все не так. Они, конечно, пострадали от военных действий, но они отнюдь не просят помощи. Они ее требуют. Вот это надо тоже понимать.
Шаулина: То есть все кругом должны и обязаны?
Осипов: Все должны и обязаны. Прямо на наших глазах разыгрывался мятеж. В некотором роде этот лагерь такой самоуправляемый, как мы поняли. Потому что есть, конечно, военные, которые следят за порядком, есть врачи - там развернут шикарный марокканский полевой госпиталь. То есть все кабинеты, все есть. Есть у них мечеть, есть у них столовая. Но что было удивительным: мы входим в лагерь, и навстречу нам идут какие-то чернокожие люди с железными палками. А нас еще предупреждали, когда мы туда направлялись, чтобы мы были осторожнее, потому что там бродят какие-то непонятные люди с палками. Палки, разумеется, в качестве оружия. Зачем еще обычному человеку палка? Явно он не грибы пошел собирать где-то в пустыне.
Кузичев: Какие там в песке грибы!
Осипов: Да. То есть в этом межнациональном социуме образовались какие-то определенные лидеры, которые берут внутреннее управление частично на себя.
| |