|
«Generation П», первая экранизация Виктора Пелевина, любопытна не только адекватностью пелевинской прозе или попыткой тщательно воссоздать фактуру российских 90-х, но и незапланированной иронией в адрес русского массового кино нулевых
А еще в фильме Виктора Гинзбурга отменный кастинг: мало где «медийные персоны» выглядят уместней профессиональных актеров, чем в экранизации «Generation П», романа о виртуальной и галлюциногенной природе российской реальности, созданной криэйторами из мира рекламы и масс-медиа. Сергей Шнуров и Александр Гордон, Роман Трахтенберг и Рената Литвинова, Иван Охлобыстин и Леонид Парфенов, Андрей Васильев (бывший главред «Коммерсанта») и Игорь Григорьев (главред исчезнувшего «Ома») - сами по себе знаки, им, в общем, не нужно играть, достаточно быть на экране (другое дело, что звезд бумажных медиа массовая публика вряд ли знает в лицо, при том что, скажем, Васильев в разы колоритней и артистичней Гордона).
И даже сыгравший главную роль Владимир Епифанцев - не только актер, но и персонаж, звезда московского театрального андеграунда 90-х. В «Generation П» его герой, копирайтер Вавилен Татарский, ест мухоморы и поклоняется богине Иштар - и смотреть на это гораздо веселее, если помнить, что почти в то же время, когда Пелевин писал роман, Епифанцев устраивал на заброшенном складе в районе Болотной площади представления, в которых надевал на голову бараний череп, утробно рычал в микрофон и превращал, к примеру, «Ромео и Джульетту» в оккультно-сюрреалистическую садомазодраму.
И даже матерый профи Михаил Ефремов, играющий могущественного телевизионного демиурга Азадовского, примелькался сегодняшней публике почти так же, как его герой, который в разных обличьях, как некое телебожество, появляется то в одном, то в другом рекламном ролике.
То есть экранная реальность «Generation П» соотносится с действительностью не менее прихотливо, чем фантазия Пелевина, и точно так же требует от зрителя определенной информированности, позволяющей считывать контекстный юмор.
С романом режиссер обходится почтительно. Поклонники Пелевина будут рады, не читавшие могут заскучать. Сохранены и дух книги, и буква, даже слишком много букв: в фильме перебор с закадровым текстом и не очень смешными шутками. У Пелевина ведь остроумен общий замысел, а не отдельные пародийные слоганы и афоризмы, многие из которых выглядели плоскими и десять лет назад (и ничуть не свежеют от повторения). Хотя, конечно, такие хиты, как «Солидный Господь для солидных господ», бодрят и сегодня.
Пелевин с середины 90-х делал то, что практически разучилась делать вся остальная современная русская словесность, - по-фельетонному точно отражать время. Любая его книжка читалась как роман-газета, объяснявшая, что происходит здесь и сейчас: так в «Generation П» правительство РФ было просто гигабайтами на жестком диске всемогущих политтехнологов. Но вот прошло десять лет, диск перезагрузили, у большинства населения начисто стерли оперативную память, заменив ее мифом о «лихих 90-х», - и в фильме «Generation П» с чувством времени уже что-то не то, как будто режиссер не может решить, что важнее - близкое ретро или актуальность. Вопрос, понятно, не в том, какой «Мерседес» выкатить в кадр, а в ощущении эпохи, которое стремительно размывается к финалу картины. Фильм пытается приехать в «сейчас», но Андрей Панин играет что-то вроде пародии на Путина так робко и неубедительно, что непонятно, зачем это делать вообще: или уж оцифруйте как следует хотя бы верхушку «Единой России», или оставайтесь в 99-м году.
Но побочная актуальность в фильме все-таки есть. На фоне российского массового кино, где любой кадр чуть ли не лопается от продакт-плейсмента, «Generation П» выделяется тем, что в нем продакт-плейсмент по большей части фиктивный. С другой стороны, именно тут авторы почему-то поскромничали. Могли бы и свежий креативчик изобразить, а не старые шутки Пелевина повторять.
В прокате с 14 апреля.
| |