|
В преддверии московского концерта норвежский минималист, автор саундтрека к фильму «О'Хортен» Джон Эрик Кода, буквально принужденный к интервью с корреспондентом «Парка культуры», рассказал о работе с оркестром, сотрудничестве с Майком Паттоном, экспериментах с каналом Discovery, пользе затворничества и потребности в изобретении себя заново.
Норвежский композитор Джон Эрик Кода выпустил несколько нежнейших инструментальных пластинок (лучшая - «Music For Moviebikers») двухтысячных, причем некоторые вышли на лейбле знаменитого американского рокера-авангардиста Майка Паттона, с которым Кода записал великолепный альбом «Romances». Несмотря на сомнительную для композитора прописку и творческие методы (в своем стремлении заново придумать классическую музыку Кода играл на самодельных инструментах и пел на вымышленных языках), результат скорее был похож на самые тонкие и изящные примеры минимализма, нежели на мудреные эскапады академического авангарда. Кроме того, Коде принадлежит несколько саундтреков, в том числе и к любимому российскими синефилами фильму «О'Хортен». Накануне выступления в московском Avant Club, «Парк Культуры» выяснил причины нелюдимости музыканта и расспросил про отношения с Майком Паттоном.
- В Москву вы едете с целым оркестром, хотя начинали работать с семплами. Как вам дался этот переход? - Конечно, в одиночку мне было куда легче. Работать с оркестром - это тяжкий труд, и не всегда удается даже наполовину добиться того, что хотелось. Если честно, то я очень напрягаюсь, когда приходится иметь дело с большим коллективом - но вместе с тем, порой я готов пересилить себя, чтобы прикоснуться к тому мощному и слаженному звуку, который может дать оркестр. Совладать с оркестром - это задача не под силу каждому, это увлекательное, но и очень изнурительное соревнование с самим собой. Впрочем, у меня всё проходит периодами, бывает, что я просто живу оркестром. Сейчас я увлечен гастролями, а до этого безвылазно сидел в студии - мне сложно совмещать, как делают это некоторые музыканты.
- В двухтысячных из северных стран пошел поток не только инди- и пост-рока, но и современного минимализма: Library Tapes, Йохан Йохансон, Deaf Center и многими другие. Вы сами чувствуете какое-то родство с этой условной новой скандинавской волной композиторов? Она существует или нам показалось? - Честно говоря, нет, не особо чувствую. Я вообще не думаю, что принадлежу к какой-либо сцене. Да, я поддерживаю знакомство с несколькими норвежскими джазменами, но вообще мне больше по душе затворничество. Я живу весьма уединенно, для меня самое важное, чтобы меня ничто не отвлекало от музыки, поэтому я редко куда-то выбираюсь, а если уж и объединяться в какие-то союзы, то надо бесконечно со всеми общаться, привлекать к себе внимание. Я всегда был аутсайдером и было бы глупо что-то менять. Не знаю, почему так получилось, но мне так намного удобнее. Да и, если честно, все те, кого вы перечислили, насколько я знаю, придерживаются того же мнения. В этом смысле мы действительно стоим на одних позициях.
- А как вам удалось заручиться поддержкой Майка Паттона? - О, ну это старая история. Это было почти 11 лет назад, он случайно наткнулся на альбом моей первой группы Cloroform, а затем услышал сольные работы. Так он взял меня на свой лейбл Ipecac. Несмотря на то, что там выпускается много очень шумных и громких артистов, этот лейбл стал для меня синонимом артистической свободы и открыл мне глаза на то, что даже у самой безумной и сложносочиненной музыки находятся свои поклонники. Это очень вдохновляет на эксперименты.
- Я, собственно, к чему: многие артисты после того, как их подписывает Паттон, делают качественный скачок: на них обращает внимание пресса, их охотнее берут с собой в гастроли именитые коллективы, ну и вообще перед ними открываются большие перспективы. А вы вот даже записали отличный альбом вместе с Майком, но на вас это как-то не сказалось - в интернете вашей прямой речи почти не найти, да и вообще о вас крайне сложно что-то узнать... - Да, вы правы. Я и это интервью-то даю потому, что так надо - впереди мой первый концерт в России... Я ведь и правда не очень общительный человек, я комфортно чувствую себя наедине с инструментами или на природе, только так я чувствую себя в своей тарелке. В обществе же я совершенно теряюсь. У меня был опыт общения с прессой, в 2004 году, после выпуска альбома «MECD». Тогда меня настроили на то, что нужно обязательно давать много интервью и всячески светиться на публике. Это чуть не свело меня с ума. Я знаю, что многим музыкантам даже нравится давать интервью и фотографироваться, но это совсем не то, чем бы мне хотелось заниматься. Поэтому я бросил попытки проскочить на страницы модных журналов и сконцентрировался на музыке.
- Кстати, после «Junkyard Nostalgias», от вас практически не исходило никаких новостей. Чем вы занимаетесь сейчас? - О, на самом деле, если обо мне ничего не слышно - это не значит, что я ничего не делаю, скорее наоборот, я так увлечен музыкой, что мне просто не хватает времени ни на что другое, даже на то, чтобы сообщить об этом миру. В настоящее время я готовлю материал сразу к трем документальным фильмам, один из них на решающей стадии - это масштабная съемка фауны реки Нил в духе канала Discovery. Получилось зрелищно и динамично в то же время, поэтому мне пришлось комбинировать полевые записи с работой с оркестром, с чем, конечно, пришлось повозиться. Другие же два заказа исходят из США и тоже несколько непривычны: боевик и комедия. Согласен, должно быть сложно представить мою музыку в таких лентах, но последнее время меня всё больше интересует работа с кино, поэтому я решил попробовать себя и в неожиданных жанрах. Также я работаю над следующим альбомом, но дело продвигается неспешно, да и торопиться мне, честно говоря, некуда. Перед этим я уже записал две пластинки, которые просто положил на полку - может быть, когда-нибудь они и покажутся мне стоящими или я решу их переработать, но пока что я ими недостаточно доволен. Но со следующим альбомом такого не будет, это я гарантирую!
- А на что будет похож этот альбом? Какая у него тема? - Никакой. На самом деле, все эти темы и концепции придумываются уже в финальной стадии, до которой мне пока еще далеко. Я просто делаю музыку и не задумываюсь о том, что с ней будет потом. Еще до того, как заканчивается печать первого же диска в тираже, она уже живет своей жизнью - какие-то вещи попадают в кино, какие-то сами по себе находят своего слушателя. Я редко планирую их будущее и не так уж часто работаю на заказ. А если и работаю, то результат целиком зависит от фильма и от того состояния, в котором я садился за инструмент.
Вообще, я, кстати, не уверен, что мне для новой работы надо выдумывать какую-то тему. Я чувствую, что мне нужно сделать что-то особенное, не похожее на то, что я делал прежде, как-то изобрести себя заново. Не знаю, сколько у меня уйдет на это времени. Возможно, что мой визит в Россию даст мне пару идей, от которых можно будет оттолкнуться.
Автор: беседовал Феликс Сандалов
| |