|
Сочинский «Кинотавр» новой формации - уже не тот фестиваль, что был при Марке Рудинштейне. Теперь он занимается тем, что доказывает: «русское кино» - словосочетание не ругательное. И каким-то образом фестивалю это удается
Именно с «Кинотавром» периода 2000-х связано если не появление, то по крайней мере обнаружение новой волны в российском кино и целой группы режиссеров, которых принято к ней причислять. Уже несколько лет фестиваль остается одним из самых симпатичных явлений в отечественной киноиндустрии, хотя каким образом ему это удается - по-прежнему не совсем ясно.
Церемония открытия в этот раз была похуже, чем обычно. Идея с претенциозным полиэкраном, на котором появлялся единый в лицах продюсера, режиссера, прокатчика и зрителя Иван Охлобыстин, мгновенно потеряла в привлекательности, когда под музыку Генри Манчини к фильму «Розовая пантера» на сцену поднялись чиновные люди Александр Авдеев и Михаил Швыдкой и стали зачитывать официальные приветствия от премьера и президента. Под «Розовую пантеру», понимаете?
Фильмом открытия стали «Два дня» Авдотьи Смирновой - в то время как отцу Авдотьи режиссеру Андрею Смирнову под стоячую овацию вручили премию за честь и достоинство.
По сюжету фильма в дом-музей писателя Щегловитова с мигалкой приезжает красивый замминистра экономического развития (Федор Бондарчук), чтобы музей в перспективе снести, а вместо него построить бизнес-центр. В процессе чиновник влюбляется в фанатичную музейщицу Машу (Ксения Раппопорт), она - несмотря на классовую ненависть - тоже.
«Два дня» - кино на животрепещущую для многих тему сосуществования человека интеллигентного и человека успешного, смертельная схватка культуры и практицизма. Герои по очереди выстреливают ладно написанными монологами, каждый со своих позиций, соответственно. И это главная беда в остальном хорошо сделанного и достойного фильма. Смирновой, очевидно, так многое хочется сказать по теме, что персонажей своих она периодически наделяет функциями онлайн переводчика: они зачитывают текст вслух.
Впрочем, когда фильм окончательно начинает превращаться в иллюстрацию классовой борьбы, его спасают актеры. Ксения Раппопорт и Федор Бондарчук - классный дуэт, с химией, темпераментом, искрой. И конечно, значительной частью своего зрительского успеха (а он будет, фильм удивительно хорошо принимают) картина будет обязана именно тому, что интеллигентным кинозрительницам явно импонирует сама идея: приезжает из Москвы бездуховная скотина с внешностью Бондарчука и чинит тебе забор.
В конкурсной программе фестиваля показали «Громозеку» Владимира Котта и «Родину или смерть» Виталия Манского про Кубу.
«Громозека» - хорошая картина, по стилистике чем-то напоминающая фильмы Аки Каурисмяки, о трех друзьях, певших в школьном ансамбле песню про птицу счастья завтрашнего дня. Птица счастья, как молодость у драматурга Александра Володина, «окаянная штука, обещает и обманывает». Счастья не случилось: у бомбилы дочка снимается в порнухе a la russe, нелепому милиционеру изменяет жена, у хирурга тоже есть жена, а еще любовница и опухоль в легком. «Громозека» деликатно и умно сделана, единственное, что немного затянута во второй половине.
«Родина или смерть» - неигровой фильм о Кубе, в центре которого несколько героев-кубинцев и страшная нищета, в которой все они живут. С фильмом Манского странная история: ничего вопиюще плохого вроде бы не происходит, а смотреть его отчего-то невыносимо скучно. Не идут фильму на пользу также целых два постановочных финала.
| |