|
В Южной Осетии прошли траурные мероприятия, посвященные двухлетней годовщине «августовской войны».
О том, почему Южной Осетии труднее добиться признания, чем Абхазии, а также почему Запад не соглашается на суверенитет обеих республик, в интервью «Росбалту» рассказал профессор института Гарримана Колумбийского университета, автор книги «Сомнительная демократия: американская внешняя политика и грузинская революция роз» Линкольн Митчелл (Lincoln Mitchell).
- Чем стали эти два года для Южной Осетии? Принесли ли они какие-то перемены?
- Какие-то изменения, конечно, произошли. Российское присутствие в Южной Осетии теперь намного сильнее, а грузинское, соответственно, слабее. Однако надежды Цхинвала получить международное признание своей независимости оказались беспочвенными. Причем шансы Южной Осетии еще меньше, чем шансы Абхазии. Об Абхазии хотя бы говорят в Европе в контексте формирования новой стратегии, о Южной Осетии не говорят вообще. Война не стала для Осетии началом международно признанного независимого существования, она стала началом еще большей зависимости от России.
- Как вы считает, почему Южной Осетии не удалось привлечь внимание к своей ситуации? Кто виноват в том, что ситуация по-прежнему находится в тупике?
- Южная Осетия является маленькой территорией даже по сравнению с Абхазией. Если она станет независимой, это будет карликовое государство. Международное сообщество не заинтересовано в росте числа микрогосударств.
Абхазия тоже маленькая, и никто на Западе не поддерживает идею о ее независимости, но такой исход дел можно хотя бы представить. Можно представить независимую Абхазию. Но никак не получается представить независимую Южную Осетию. То есть когда кто-то в Цхинвале заявил, что они независимы, то это никто не вопринял всерьез.
Выводы комиссии Тальявини очень хорошо передают основные настроения в Европе на эту тему: да, войну начала Грузия, но ее провоцировала Россия, которая ответила на грузинскую атаку слишком сильно. Так что сложившийся тупик можно объяснить тем, что признание независимости Южной Осетии стало бы своего рода медалью России за российскую агрессию в 2008 году.
Последняя причина заключается в географии: можно позавтракать в Тбилиси и после обеда выпить кофе в Цхинвале. Отделение Южной Осетии вызовет огромную нестабильность в Грузии, причем гораздо большую, чем отделение Абхазии. В связи с этим тупиковая ситуация будет оставаться тупиковой. Грузия не будет чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока в Южной Осетии сохраняется серьезное российское военное присутствие.
- Мы знаем, что конфликты могут оставаться замороженными годы, но они не могут быть такими всегда. Как можно решить сложившуюся проблему? И можно ли ее решить сегодня?
- В ближайшем будущем эту проблему не решить никак. Для того чтобы что-то хоть как-то сдвинулось с места, нужно, чтобы Запад начал по-иному выстраивать свою политику в отношении Абхазии и Южной Осетии. Я считаю, что позиция западных стран, которая заключается в нежелании признавать Абхазию и Южную Осетию, является правильной. Я ее поддерживаю. Однако это не политика, это заявление, это позиция.
Это не значит, что мы прилагаем какие-то усилия для того, чтобы решить сложившуюся ситуацию. И пока все будет оставаться так, ситуация будет очень сложной. Но вот если бы российско-грузинские отношения, которые являются очень напряженными, стали бы постепенно улучшаться, это могло бы помочь урегулированию конфликта. Однако на это потребуется время, потому что надо, чтобы либо современные лидеры поменяли мнение друг о друге, либо чтобы лидеры поменялись.
Но в современных условиях никакие качественные перемены невозможны. Грузия считает, что Россия оккупировала ее территорию. Такой точки зрения придерживаются многие грузинские лидеры. Россия считает, что Грузия является потенциальной угрозой для российской стабильности. Я так не считаю, но так считают многие россияне. Но и даже такую ситуацию можно было бы решить, если бы не межличностные сложности в российском лагере по линии Путин - Медведев и в грузинском лагере между Саакашвили и людьми из его окружения.
Нужно, чтобы люди поменяли отношение или чтобы поменялись люди. Надо, чтобы Запад перестал просто повторять: «Мы не признаем независимость Южной Осетии и Абхазии и уважаем территориальную целостность Грузии». Это нормальные позиции, но они никуда не ведут. Западу нужно строить вокруг них политику. Только тогда начнется какой-то прогресс.
- Не могли бы вы прокомментировать содержание формулы «контактирование без признания», о котором вы пишете в своих работах?
- Эта формула была создана для Абхазии, а не для Южной Осетии, и предполагает развитие контактов по линии гражданского общества между США и Абхазией, которые помогли бы изменить отрицательное представление абхазов об американцах и дали бы в конечном итоге Абхазии возможность снизить свою зависимость от России.
Эта формула вообще не обязательно должна вести к независимости, вполне возможно, что Абхазия снова станет частью Грузии в результате какого-нибудь сложного договора. Но без нее, без контактов будет сохранение статус-кво и усиление России.
Южная Осетия - это другая история, там больше российское присутствие, она территориально меньше, и напряжение там весьма свежо. У Запада в Южной Осетии те же проблемы, что и в Абхазии: мы ее изолировали, и у нас нет рычагов влияния. Я пока что не знаю, что можно сделать в ЮО.
- Почему вы выступаете против признания независимости Южной Осетии?
- С юридической точки зрения Южную Осетию всегда считали частью Грузии. Однако после войны в 2008 году там резко выросло российское присутствие, а этническим грузинам было указано на дверь. Так новые государства не создаются. Никто не будет признавать государство, которое считает себя осетинским, потому что все грузины были изгнаны.
Решение о независимости должно было приниматься теми, кто жил в Южной Осетии во времена Советского союза, но сейчас это невозможно, потому что большинство из них находится сейчас в Грузии. Этнические чистки против грузин внушают мало симпатий в отношении осетинского народа и их дела самоопределения.
Кроме того, признание независимости ЮО станет институционализацией нестабильности для Грузии, и это очень серьезно, потому что проблема будет быстро распространяться. По этим причинам я выступаю против признания независимости Южной Осетии, и так считает большинство американских внешнеполитических экспертов.
Никто не будет поддерживать независимость Южной Осетии и Абхазии, потому что это создает прецедент. За Южной Осетией и Абхазией может развалиться весь Северный Кавказ, а потом цепочка пойдет по всему миру.
- Но прецедент был уже создан Косовом...
- Да, я понимаю, что для тех, кто сидит в Москве или в Цхинвале, Косово выглядит как прецедент, и администрация Буша провернула все это далеко не так красиво, как можно было бы. Было странно думать, что можно сделать Косово независимым и не ждать подобных просьб со стороны Абхазии и Южной Осетии. Однако я считаю, что эти случаи отличаются. Сербская политика в отношении косовских албанцев была гораздо хуже грузинской политики в отношении югоосетинцев. И в этом ключевое отличие.
- Вам не кажется, что это опасная логика, которая делает насилие в каком-то смысле желанным, потому что оно дает шанс стать независимым?
- Пока что логика на местах другая: надо выгнать из страны всех лиц другой национальности, и тогда можно создать этнически чистое государство. Это логика Абхазии. И я считаю, что многие в Косове сказали бы, что готовы отдать назад свою независимость, если бы можно было избежать того ужаса, через который они прошли.
Однако если Южная Осетия спровоцирует Тбилиси на те действия, которые предпринял Милошевич в отношении албанцев, я вполне могу поменять свою точку зрения на вопрос о независимости Южной Осетии. Но на сегодняшний момент Южная Осетия не провоцировала, а Грузия не совершала подобных действий. Так что моя точка зрения остается прежней.
Я основываю свой анализ на том, что вижу перед собой. Я согласен с тем, что американская идея о том, что Косово - это уникальный случай, подкрепляется не самыми сильными аргументами, но это не значит, что нам нужны новые прецеденты.
Беседовала Юлия Нетесова
| |