|
Предоставив роботам возможность придумывать свой язык, мы, рано или поздно столкнемся с искусственным нечеловеческим разумом, первым в истории: австралийские лингодроиды уже умеют сочинять слова, успешно ориентируются на местности и воображают несуществующие миры.
В XXXI веке от Р.Х., коротая одинокие уикенды на сайте «Галактический суперсводник», вы, наконец, находите то, что искали очень долго - потенциального брачного партнера, живущего, предположим, на Венере, и назначаете ему первое свидание в месте, устраивающем вас обоих. Скажем, на Луне.
На Луне все идет как нельзя лучше - вы женитесь, обзаводитесь кое-какой недвижимостью и улетаете на медовый месяц любоваться черной дырой в центре Млечного Пути, оставив дома привезенного с Марса робота Машу и любимого робота вашей второй половины - Васю. Пока молодожены развлекаются, роботы должны сделать евроремонт в большом многокомнатном пентхаусе в живописном кратере Тихо Браге.
Маша, обожающая работать дрелью и таскать тяжести, и Вася, отлично орудующий шваброй и посещавший на Венере курсы интерьерного дизайна, не имеют пока ни малейшего представления о планировке и начинке вашего нового жилища, впрочем, как и вы сами. Более того, это роботы разных моделей, поколений и конструкций, а один из них и вовсе сконструирован инопланетянином. Но вы улетаете с Луны в полной уверенности, что с ремонтом они справятся отлично: в инструкциях к Маше и Васе прописано отдельным пунктом, что для совместной работы с другим роботом устройству не требуется никаких дополнительных программ, прошивок, драйверов, апгрейдов, программных «костылей» и консультаций службы техподдержки.
Все правильно:
уже тысячу лет, как любому дошкольнику известно, что роботы - одаренные лингвисты и большие болтуны - прекрасно находят между собой общий язык.
Удручающая чушь роботов Пока же каждый школьник, если этот школьник умный, знает, что в начале XXI века за пятьдесят лет эволюции роботехники и компьютерных алгоритмов, достигших впечатляющих уровней сложности и вычислительной производительности, язык, а точнее - его жалкое подобие, на котором общаются между собой роботы, все также бесконечно далек от гибкости и коммуникативной мощи языка, на котором общаемся мы с вами.
Несмотря на то, что большие команды программистов продолжают осваивать внушительные объемы венчурного капитала, пытаясь или обучить роботов человеческому языку, или придумать для них его полноценную замену, на этих двух фронтах великой битвы за искусственный интеллект
уже можно констатировать уверенное поражение интеллекта человеческого.
Действительно, компьютерное устройство, пусть это и нетривиальная задача, можно обучить и лексике, и грамматике, и умению составлять связные тексты на естественных языках из бесконечно масштабируемой словарной базы данных. Все это очень пригодилось при создании систем машинного перевода, но для создания универсального языка общения роботов между собой и с человеком стратегия оказалась тупиковой. Диапазон реальных контекстов, с которыми связаны явления естественного языка, оказался настолько широким (на самом деле- бесконечно широким), что роботы, по природе своей лишенные реального человеческого опыта, просто не в состоянии оперировать естественными языками правильно. Такие «говорящие» роботы быстро перестают понимать вас, а вы еще быстрее понимаете,
что робот несет чушь.
Второй путь - создание специальных языков - столкнулся с другим препятствиемв. Чтобы роботы, даже идентичные по конструкции, обменялись информацией, необходимой для успешного выполнения какой-нибудь задачи (скажем, встретиться в определенном месте и пригвоздить к стене репродукцию Айвазовского), эффективное общение между ними осуществляется в рамках общего протокола, определяющего последовательность совместных действий.
Кажется, в таком протоколе еще содержится какое-то зачаточное сходство с языком, но это иллюзия.
Проблема в том, что при каждом изменении среды (комнаты на огород), задачи (картины - на прополку сорняков) или конструкции одного из роботов, требуется сочинять и новые протоколы.
Но число языков, растущее параллельно числу возникающих ситуаций и задач - совсем не то, что мы ожидаем от спонтанного и эффективного общения, ведь люди, чтобы понимать друг друга в разных ситуациях и выполнять сколь угодно разнообразные задачи, пользуются одним языком (или вырабатывают таковой, если языки отличаются).
А почему бы, перестав навязывать роботам посторонние языки и протоколы, не дать им возможность создать свой?
<4>В этом случае роботы должны сами договориться между собой, какими сигналами обозначать опыт взаимодействия с внешним миром и друг с другом (места, предметы, действия, направления, дистанции, собственные состояния и состояния других роботов - в общем, любую воспринимаемую информацию, исходящую, в том числе, от человека). Таким образом, двигаясь снизу вверх (разнообразный опыт - постепенно усложняемый язык), а не сверху вниз (уже построенный язык - постепенный набор опыта), роботы, сами сформировавшие свой язык, будут гарантированно понимать друг друга. А поскольку мир, который мы разделяем с ними, функционирует по одним для всех законам, у нас тоже остается шанс понять, какой конкретно опыт скрывается за языком роботов, делающих ремонт у вас в квартире.
Руководствуясь именно таким подходом - «запустить» искусственный интеллект, используя принципы, по которым носители естественного интеллекта договариваются об общих понятиях - команда инженеров и специалистов по искусственному интеллекту из Университета Квинслэнда (Австралия) построила первых роботов-лингодроидов, которые умеют создавать собственный уникальный язык и с его помощью понимать друг-друга. Первые публикации по лингодроидам датируются еще началом нулевых, однако значимые результаты, полученные в экспериментах с участием реальных устройств, а не виртуальных моделей, группа под руководством доктора Руфи Шульц, стала получать последние года три.
Игры лингодроидов Лингодроиды построены на основе двух мобильных роботизированных тележек Pioneer3-DX, экипированных каждая панорамной камерой, колесной платформой, электроприводами, ультразвуковым сонаром и лазерным дальномером для ориентации и обнаружения препятствий. Для коммуникации роботы используют акустические динамики, транслирующие сигналы тоновой модуляции DTMF, и микрофоны, настроенные на уверенный прием сигналов в радиусе 1,5 м. Для специфических переговоров, не связанных с оперативной ориентацией на местности, роботы используют беспроводной канал стандарта WiFi. За обработку информации отвечает бортовой процессор Pentium M мощностью 2GHz.
Поведением лингодроида управляет не заданная программа, вычисляющая по заданному алгоритму оптимальные варианты действий и отдающая команды тем или иным системам, а искусственная нейронная сеть - классический перцептрон с обратным распространением ошибки (самообучением) из нескольких слоев связанных друг с другом простых процессоров (нейронов), имитирующих работу нейронов мозга (такой перцептрон можно реализовать как в «железе», так и виртуально, программно имитируя поведение отдельных его частей, используя один процессор - так чаще всего и поступают).
С подобными искусственными нейросетями мы уже сталкивались на примере швейцарских роботов ALICE, которые, интеллектуально эволюционируя с каждым поколением, постепенно учились находить и транспортировать кубики, а также делиться кубиками с ближним (см. «Роботы возлюбили ближнего»). А также в случае с американскими роботами DISCERN, умеющими своими словами пересказывать истории (см. «Шизофрения роботов»).
Австралийские лингодроиды пошли дальше и соединили оба этих навыка.
| |