|
Концерт Ника Кейва с проектом Grinderman в полупустом «Крокус Сити Холле» превратился в инфернальную мистерию с надеванием заячьих ушек, похабными блюзами и красноволосыми танцовщицами.
Есть некоторое количество громких музыкальных проектов, приезд которых в Россию, несмотря на успех за рубежом, выглядит чистой фантастикой. Это касается, например, выступившей в прошлый уикенд в Казани группы Джона Лайдона Public Image Ltd. или коллектива Them Crooked Vultures, в которой рвут струны Джон Пол Джонс из Led Zeppelin и Джош Хомм из Queens Of The Stone Age, а барабанный пластик - Дэйв Гроль из Nirvana. Та же история и с усеченной до квартета группой Ника Кейва The Bad Seeds, которая в урезанном изводе именуется Grinderman. Дело в том, что россияне (и особенно те, что проживают в столицах), все еще имеют привычку обращать внимание только на те коллективы, названия которых на афишах воскрешают в памяти сладостную молодость.
В этой невнимательности, очевидно, стоит искать причину того, что выступление Grinderman в «Крокус Сити Холле» собрало едва ли половину нижней части зала - балкон и вовсе закрыли.
От позора россиян спасло разве что наличие фан-зоны - выйдя на сцену и еще не взяв в руки гитару, Кейв ткнул в кого-то пальцем, засмеялся, и контакт был установлен. Первой же композицией связь была многократно усилена. Взяв пару аккордов открывающей «Mickey Mouse and the Goodbye Man», 53-летний австралиец лихим прыжком на специально выставленные перед сценой ящики сократил расстояние между собой и паствой и немедленно шлепнулся оземь, не теряя невозмутимости. Казус не остановил артиста - во время следующего прыжка в народ он уже уверенно держался за тянущиеся руки, а от тех, кто пытался утянуть его в очередное пике отбивался начищенными до блеска ботинками.
Впрочем, чтобы более или менее точно объяснить, что в этот вечер звучало и происходило в респектабельном зале на МКАДе, потребуется сноска.
Проект Grinderman, возникший, по словам автора, когда из-под его пера вышло несколько совсем уж бесчеловечных песен, принято трактовать так - Кейв, опасаясь старости, решил не слишком удачно омолодиться. Живьем стало ясно, что это не то, чтобы неправда, но принципиально неверный взгляд на ситуацию. Если смотреть с вышеуказанных популярных позиций, то омоложение, конечно, так и не случилось. Кейву 53 года, про него всякий раз принято напоминать, что он пишет песни (а также сценарии и саундтреки) в офисе, не употребляет наркотиков и даже бурбоном, кажется, злоупотребляет только по праздникам. Каждый его шаг просчитан. Иными словами, из мелкого беса, непоседливого долговязого черта, которым его помнят те, кто выжил в Берлине 1980-х, он превратился во вполне респектабельную нечисть высшего порядка - самым очевидным будет сравнение с булгаковским Воландом.
И вот тут начинается самое интересное и самое неуловимое, то, что можно почувствовать только в те моменты, когда эти бородачи выходят в народ.
Судя по всему, Кейв и Grinderman играют так громко и нарочито неистово не потому, что их одолевают демоны. Скорее, они хотят заставить своих личных, откормленных плотью и психозами бесов, танцевать. Как в последний раз.
В «Крокусе» для достижения этой благой цели в ход пошло все, что попалось под руку. Кейв надевал протянутые из зала заячьи ушки и весь концерт дурным голосом орал «Я просто хочу расслабиться». Чтобы не быть голословным, под несмолкающие овации он пел самую похабную и душераздирающую в своем репертуаре «No Pussy Blues», остервенелый, разогнанный до титанических масштабов панк-гимн «Get It On», балладу о вервольфах (упомянутая «Mickey Mouse») и шумовую сказку про темноту («When My Loves Comes Down»).
На сцену из публики фронтмен собственноручно достал красноволосую фанатку с чирлидерскими мочалками - она специально покрасилась под лирическую героиню песни и клипа «Heathen Child».
Вторым хореографом этой инфернальной мистерии выступал косматый мультиинструменталист Уоррен Элис - лучшая замена покинувшему бригаду Бликсе Баргельду. Он катался по полу, заставлял скрипку стенать сиреной и извлекал из миниатюрной гитары шумовое не цунами даже, а скорее торнадо. Самым незаметным членом группы был басист Мартин П. Кейси, но его партии еще долго отдавались в ушах. Ну а барабанщик Джим Склавунос в закрывшей основную часть «Bellringer Blues» так звонил в колокол, что рефрен «We are the soul survivors» перестал быть ироничной виньеткой в антиклерикальном пасквиле.
Выйдя на бис Кейв извинился за то, что он сегодня не в голосе: «Это может случиться с каждым».
После этого музыканты с новой силой выдали сет еще из пяти песен. Финалом стала заглавная «Grinderman», для исполнения которой на сцену вновь вылезла красноволосая девица. Тут стало не по себе уже, кажется, даже ей - певец с гитарой стал так вытанцовывать вокруг нее, что лучше бы сразу раздел, а песня все не кончалась и не кончалась. За такое австралийскому поэту хотелось простить даже кокетливые жалобы на связки. Под его руководством самым преданным москвичам было явлено нечто такое, чего здесь не видывали и вряд ли увидят. Ну а что касается омоложения, то оно, кажется, тоже все-таки состоялось, а сцену покинул не уже не столько ветеран панка, а скорее франтоватый представитель той силы, что вечно хочет зла, но вновь свершила благо.
Автор: Ярослав Забалуев
| |