|
Накануне премьеры фильма «Бобер», режиссер ленты рассказывает о сильных женщинах, борьбе с одиночеством и дружбе с Мелом Гибсоном
В прокат вышел необычный фильм «Бобер» - начинаясь как абсурдная комедия, к финалу он превращается в хоррор, а завершается как серьезная драма. Мел Гибсон сыграл здесь главу компании по производству игрушек, который впадает в депрессию и чуть не кончает с собой, но все-таки остается в живых, последовав совету неожиданного альтер эго - плюшевой перчаточной куклы бобра, которая становится внутренним голосом героя. Режиссер картины - Джоди Фостер, она же сыграла и жену персонажа Гибсона; роли молодых героев поручены многообещающим звездам нового поколения - Антону Ельчину («Терминатор 4») и Дженнифер Лоуренс («Зимняя кость»). С Джоди Фостер побеседовал обозреватель «Пятницы».
- «Бобер» - картина, в которой вы не только исполнительница одной из главных ролей, но и режиссер. Почему вы так редко снимаете кино?
- Причин полным-полно. За последние десять лет я несколько раз запускалась - или почти запускалась - с новой картиной, а потом откладывала ее на неопределенный срок. Стечение обстоятельств! Ну и потом я все-таки довольно много снимаюсь, и согласовать свой график с агентами и продюсерами, чтобы снимать самой, довольно непросто. Но самое важное: я берусь за фильм как режиссер лишь в том случае, если речь о чем-то особенном, необычном, - а сама при этом сценарии не пишу. Значит, надо, чтобы мне в руки попал выдающийся сценарий, а это случается очень редко.
- В центре каждой вашей картины чей-то внутренний конфликт, перерастающий в кризис. В «Бобре», например, это тяжелейший кризис среднего возраста. Почему вас так привлекает эта тема?
- Понятия не имею! Самой как-то не по себе. (Смеется.) Речь на самом деле не о кризисе среднего возраста, а о том кризисе, который может испытать даже семилетний ребенок. Примерно в этом возрасте человек впервые оказывается в ситуации тяжелого выбора, и эта ситуация разрывает его на куски. Пожалуй, я всю жизнь только тем и занимаюсь, что ищу интеллектуальный и эмоциональный баланс, который поможет совершить правильный выбор в нужный момент. Поэтому в моих фильмах никто не решает проблемы, взяв в руки автомат и расстреляв врагов. Моя задача в другом: сделать человека лучше.
- Именно это происходит с молодыми героями вашей картины - влюбленными друг в друга одноклассниками: девочка-отличница просит мальчика, пишущего сочинения за других, написать ей речь для выпускного вечера.
- Меня сразу заинтриговала эта ситуация. Он - творческая личность, мечтает изменить свою жизнь. А она такова, каким хотел бы быть и он: красива, талантлива, учится на отлично. У нее есть все, но она ничего не знает о себе - в этом она настоящая идиотка! Для девятнадцатилетней - нормальная ситуация. Это его и привлекает. Этот союз - едва ли не самое для меня интригующее в этом сценарии.
- Вы так увлеченно рассказываете о своих персонажах, будто они реальны. Они вам близки?
- О да, хоть сценарий и не мой, в каждом - частичка меня. Все герои фильма одиноки, а одиночество, увы, непременное условие существования. Всю жизнь мы проводим в попытках как-то с ним справиться или примириться, а в конце жизни осознаем, что ничего не вышло. Тогда и становится ясно, что великое счастье - хотя бы ненадолго разделить жизнь с кем-то еще.
- Герой Мела Гибсона в вашем фильме делит жизнь с говорящей куклой бобра. А у вас было в жизни что-то подобное?
- (Смеется.) Нет, и желания не возникало. О таком и подумать неуютно - это ведь явный признак неадекватности. Но в моей картине зритель начинает отдавать себе в этом отчет только ближе к финалу, а до того от души смеется. И радуется, что главный герой нашел компаньона, хоть и плюшевого. На самом деле «Бобер» и задает нам вопрос о том, что такое «быть нормальным». О какой норме можно говорить, если она сводит вас с ума и толкает к самоубийству? Против этого любые средства хороши, включая самые безумные, если они смогут вдохнуть в вас хоть чуточку жизни.
- Сложно играть в собственном фильме?
- Очень просто. Скажу больше: слишком просто! Лучше бы я взяла другую актрису - было бы интереснее. Ведь я, будучи режиссером, твердо знаю, чего хочу добиться от актрисы, а будучи актрисой, наверняка знаю, в чем намерение режиссера. И все получается прекрасно. Хотя, конечно, неожиданностей не было. Добиться неожиданно прекрасного результата можно от кого угодно - только не от себя самой.
- А как вам результат, которого вы добились от Мела Гибсона? Ведь на эту роль претендовали многие, включая Джима Кэрри...
- Джим, я уверена, сыграл бы превосходно, только фильм получился бы совершенно другим. Судьба фильма зависит только от исполнителя главной роли. Профессионализма недостаточно: надо, чтобы ты могла за 15 минут объяснить ему, что ты от него хочешь. И чтобы он смог найти это в себе, ощутить по-настоящему, а не только сымитировать. Работа Мела в моем фильме - просто невероятная. Видели бы вы, как он готовился к съемкам! Проводил дни напролет с консультантами-кукольниками, упражнял левую руку, работал над голосом.
- Вам повезло работать с самыми выдающимися режиссерами. Можете сказать, что научились чему-то у кого-то из них?
- Безусловно. На первое место я бы поставила Дэвида Финчера - он стремится к совершенству и всегда достигает его. А рядом с ним, как ни странно, полную его противоположность - Нила Джордана, который обожает импровизировать и на ходу решает, в каком направлении двигаться.
- Другими словами, вы не жалеете, что когда-то отвергли место председателя жюри в Каннах ради роли в «Комнате страха» Финчера?
- Не жалею, картина вышла потрясающая. Что мне было делать? От таких предложений не отказываются, а у него как раз не получилось позвать Николь Кидман, и роль была свободна! Я согласилась поехать в Канны всего за неделю до отказа, так что у них оставалось время найти замену. И я отдала им долг: беременная, пролетела через полмира, использовав единственный выходной день на съемках «Комнаты страха», чтобы выйти на каннскую сцену и вручить приз жюри.
- Фильм Нила Джордана, где вы сыграли главную роль, называется «Отважная». Именно такой вас видят зрители - и не только в этой картине. Насколько это отвечает вашему подлинному характеру?
- Думаю, я действительно сильная женщина - и поэтому играю сильных женщин. Слабую женщину мне играть трудно... да и не хочется. Не интересно. Я играла тупых блондинок и женщин, совершавших ошибки, но никогда не играла слабых. Был и план сыграть Лени Рифеншталь. У меня и в «Бобре» сильные характеры - женские, а не мужские.
- А роли матерей, которых у вас становится все больше?
- Это возрастное. С определенного момента женщине приходится начинать играть матерей, и против этого я ничего не имею. Хотя немного обидно, что мужчин в возрасте никто не заставляет непременно играть роли отцов.
- Полученные награды изменили что-то в вашей жизни?
- Я помню, как в детстве мы с мамой и сестрой сидели у телевизора, заказав китайскую еду, и смотрели церемонию вручения «Оскара». Ну а если говорить конкретно, то именно мой первый «Оскар» дал мне главное - свободу выбора ролей и проектов, которые я режиссирую сама.
| |