|
26 августа режиссёр отмечает юбилей - 85 лет. «АиФ» приехал в гости к чете Тодоровских - Петру Ефимовичу и Мире Григорьевне - в подмосковные Ватутинки, чтобы расспросить, чем и как сейчас живёт юбиляр
«Мы живём здесь уже лет 15. На месте нашего дома когда-то стоял домик Владимира Высоцкого . Весь этот участок раньше принадлежал сценаристу Эдуарду Володарскому. Они дружили с Володей, и Володарский разрешил Высоцкому построить дом. Володя здесь прожил недолго - года два. После его смерти Марина Влади хотела продать этот дом вместе с землёй, дело дошло до суда, который выиграл Володарский. В конце концов дом Высоцкого снесли, а потом был продан и весь участок.
Одно время мы приезжали сюда только на выходные, но как-то Зиновий Гердт, который тут жил постоянно и оказался нашим соседом, сказал: "Переезжайте сюда - что вы всё мотаетесь!" Здесь, в Ватутинках, собирались шумные компании. Мы отмечали много праздников, самым главным из которых был 9 Мая. Мы, фронтовики, в этот день всегда поднимали тост за Победу. А дальше начинали чествовать именинников - в этот день родились супруга Зиновия Гердта Татьяна и наш сын Валерий. Позже присоединился ещё один "новорождённый" - Булат Окуджава.
Центром нашего дружеского круга был Зиновий Гердт. У них с Татьяной был очень хлебосольный дом. С Гердтом было интересно и разговаривать, и дурачиться, и читать стихи - он знал их огромное количество. Разбуди его среди ночи, назови любое стихотворение - и он прочтёт его. Потом в этот круг влился Серёжа Никитин, и мы по вечерам иногда играли в две гитары - просто так, для души».
«Я в жизни встречал семьи, которые повторили историю, рассказанную в моём фильме "Военно-полевой роман". Свой первый отпуск я получил уже после войны - в 1946 году, когда мы вернулись из Берлина. И в поезде познакомился с двумя такими парами - они встретились и полюбили друг друга именно на фронте. У одного жена была санитаркой, у другого - снайпером.
Идея же сценария возникла из той картины, которую я подсмотрел на передовой. У нашего комбата был роман с женщиной, которая очень заразительно смеялась. Мы ночами тайком приходили к его землянке, чтобы послушать, как она смеётся и как там играет патефон. Мне казалось, что они танцевали там, ночами, когда она смеялась... А потом я встретил её возле ЦУМа. Прошло уже много лет с тех пор, как кончилась война. Она стояла и торговала пирожками. Но я не осмелился подойти и расспросить её о том, как сложилась их с комбатом жизнь...
Я ещё тогда, на фронте, понял: та алхимия, которая возникает между мужчиной и женщиной, - сильнее смерти. Нам ведь тогда было по 18-19 лет - мальчишки, чей организм требовал любви. Эти соки, чувства в нас бурлили, требовали выхода. Помню, к нам на позиции пришли девушки-снайперши. Они должны были целый день находиться на своей точке, отслеживая - вдруг выглянет фриц. Но работать этим девушкам не было никакой возможности, потому что вокруг каждой тут же образовывался кружок из шалопаев: кто-то отпускал шуточки, кто-то просто смотрел на неё. Для нас это были моменты величайшего счастья. Нам тогда было неважно, красивая она или нет, - в форме любая девушка красива! И мы их всех любили - не реальных женщин, нет, а те грёзы, которые себе нафантазировали.
В молодости вообще легко быть счастливым. В любых обстоятельствах. Даже на войне. Вернее, на войне особенно - потому что тут чувства обостряются, и ты ловишь каждую прожитую минуту».
«Я начинал оператором в середине 50-х на Одесской студии. Жили мы все в общежитии Одесской киностудии. Двери в комнаты там не запирались - если приходил со съёмок голодный, мог зайти в любую, съесть кусок сыра или выпить чаю.
Так как дом этот стоял ровно напротив киностудии, туда непременно заглядывали на огонёк все московские и ленинградские киногруппы, которые приезжали на съёмки в Одессу. Бывал у нас и Высоцкий.
Вечерние наши посиделки получались мощными и очень громкими - лето, окна во всех комнатах нараспашку. Идёт второй час ночи, Высоцкий поёт, стол уставлен коньяком, по комнате вьются клубы сигаретного дыма... Дворничиха снизу уже в третий раз кричит, чтобы мы "это безобразие прекратили"... В конце концов её терпение лопнуло, и она привела участкового милиционера - молодого парня. Он зашёл в комнату - грозный, намеренный бороться с дебоширами - и... увидел Высоцкого, который продолжал петь. Володю, когда он входил в раж, остановить не могло уже ничто. И тогда милиционер тихонечко так попросил: "Ребята, а можно я здесь у вас посижу?"
"Я убеждён: ничего важнее любви в жизни нет. Это же необязательно любовь к женщине. Это может быть и любовь к профессии, и к родине. Ведь родина - это не абстракция. Это может быть лавочка около дома или прудок какой-то. Да просто место, к которому ты привык, нечто маленькое, которое в душу к тебе забирается и остаётся там. Поэтому она всегда с тобой, твоя родина, - куда бы тебя ни заносило.
Где моя родина? Конечно же Одесса. Этот город завораживает! Каждый год мы с Мирой обязательно приезжаем туда - ведь и любовь наша началась именно там. Я давно мечтаю снять фильм про голубей, которые живут под крышей Одесского оперного театра. Сценарий я назвал „На углу Маленькой площади". Площадь эта была удивительная: на ней стоит оперный театр, на углу - ЗАГС, рядом - Морской музей, маленький садик с гордым названием „Пале рояль". Во все времена она была эпицентром любви. Там назначались свидания, там бурлила жизнь, там все кусты были заняты мальчишками, которые подглядывали за парочками. Это могла бы получиться удивительная история, ни на что не похожая: он, она. И голуби, которые каждый вечер слушают Чайковского, Моцарта, Грига. И наблюдают за тем, как внизу, на площади, торжествует Любовь".
"Я попал на фронт, когда мне ещё и 19 не было, - выпускник училища, командир взвода. А под моим началом оказались 35-40-летние мужики! Всякие ситуации случались. Звучит команда „В атаку!", а некоторые из бойцов - обычно восточные люди - забиваются в окопе в угол и начинают молиться. И приходилось им прикладиком автомата по спине проходиться, чтобы они поднялись и побежали.
У молодых срабатывал кураж, желание почувствовать себя героем. Особенно когда перед атакой проходил старшина, который из ведра наливал каждому солдатику по несколько глотков спирта. Молодые - они большой глоток делали, а те, кто постарше, порой вообще отказывались пить. Спирт - он ведь грудь расширяет, сам в атаку гонит, и когда молодой боец в атаку бежит, ему уже море по колено. Но всё равно этот инстинкт - выживания - у человека отнять невозможно. Когда идёт бомбёжка или артобстрел, ты прячешься в любую нору. Я помню свою первую ночь на фронте, самую страшную. Меня тогда бросили на передний край, в часть, которая выдохлась наступая. Помню, что я тогда чуть ли не зубами в землю вжимался, и меня колотило от навалившегося ужаса".
Досье
Пётр Тодоровский, сценарист, оператор, режиссёр. Родился в 1925 г. в г. Бобринец (Украина). В 1944 г. по окончании Саратовского военно-пехотного училища направлен на фронт. В 1949 г. поступает на операторский факультет ВГИКа. 10 лет работает оператором на Одесской киностудии. В 1964 г. дебютирует как режиссёр. Автор фильмов "Верность", "Военно-полевой роман", "Интердевочка", "Курсанты" и др. Лауреат многочисленных премий. Жена - Мира Тодоровская, гендиректор и продюсер независимой студии "Мирабель". Сын - режиссёр Валерий Тодоровский .
| |