|
Деньги пойдут на проект «Космическая геодезия и картография», в том числе на оборудование новой лаборатории, зарплату ее сотрудникам, программное обеспечение и другие земные нужды
Двадцатого сентября состоялось торжественное открытие лаборатории исследования внеземных территорий. В небольшом зале ученого совета Московского университета геодезии и картографии собралось человек пятьдесят: и журналистов, и ученых привело сюда обычное любопытство: какие именно территории имеются в виду и можно ли туда попасть?
Все разъяснил ректор Василий Малинников. Конечно, сказал он, имеется в виду наш российский космос. И конечно, внеземные территории исследовались и раньше, в том числе и в их заведении. Однако в этом году возможности существенно расширились. В апреле 2010 г. правительство РФ объявило о конкурсном привлечении ведущих западных специалистов в российские вузы. По итогам конкурса в университет привлекли Юргена Оберста - руководителя отдела Немецкого аэрокосмического центра. Кроме Оберста институт получил от правительства грант в размере 150 млн руб. Деньги пошли на проект «Космическая геодезия и картография», в том числе на оборудование новой лаборатории, зарплату ее сотрудникам, программное обеспечение и другие земные нужды.
Юрген Оберст, руководитель проекта, обрисовал перспективы. Во-первых, сказал он, с помощью этой лаборатории институт сыграет ведущую роль в анализе данных, которые поступят от будущих космических миссий. Во-вторых, она поможет обеспечить рабочими местами молодых ученых, изучающих космическую геодезию и картографию. В-третьих, будет готовить студентов к участию в будущих космических миссиях.
После этого директор немецкого Института планетарных исследований Тильман Шпон рассказал о работе аналогичной лаборатории в Берлине. Европейские ученые в последнее время плотно интересуются Меркурием и уже составили цифровую модель его рельефа. Кроме того, специальная группа искусственно синтезирует микробов, которые живут на других планетах, в частности на Марсе.
Последним выступил директор Института космических исследований РАН Лев Зеленый. Свой доклад он посвятил Луне и, к удовольствию зала и иностранных ученых, прочитал его по-английски. Суть доклада сводилась к тому, что Луна значительно шире наших представлений о ней. Это прекрасная, щедрая планета с ровным климатом, на ней обнаружено немало воды, так что лаборатории необходимо приложить все усилия к ее изучению. Тем более в ближайшем будущем планируются сразу две российские лунные миссии: «Луна-Ресурс» (в 2013 году) и «Луна-Глоб» (в 2014 году).
По окончании доклада я спросил у Зеленого: как он относится к тому, что Институт геодезии и картографии получил 150 миллионов рублей, а Институт космических исследований РАН не получил ничего?
- Я сейчас скажу, а вы потом напишете, - резонно заметил ученый. - Правительство решило, что в первую очередь надо финансировать вузы, а уж потом Академию наук. На мой взгляд, это несколько асимметричное решение. Впрочем, у меня есть точные сведения, что в следующем цикле будут финансироваться абсолютно все ведомства, без приоритетов.
- Когда же начнется этот цикл?
- Пока неизвестно.
Ректор Малинников пригласил следовать за ним - открывать лабораторию. Все спустились в подвал по сверкающей мраморной лестнице, где возле глухой массивной двери застыли девушки с красной лентой наизготовку. Под аплодисменты Малинников и Оберст щелкнули ножницами, и толпа повалила в лабораторию. Я, признаться, ожидал большего. Ни телескопов, ни моделей лунохода, ни даже глобуса. Только девственно чистые столы в пять рядов, на них - одинаковые компьютеры. «Пятнадцать рабочих мест», - с гордостью пояснил ректор. Уже сейчас, добавил он, в лаборатории работают несколько групп: фотограмметристы, планетологи, группа информационной поддержки. Они вычисляют орбиты планет, составляют модели их поверхностей, изучают возможные места посадки будущих ракет и т.п.
Между тем сидел за столом и работал только один мрачный студент. Операторы обступили его и потребовали, чтобы на мониторе что-нибудь крутилось. С этой минуты мероприятие приняло стихийный характер. Корреспонденты стали трогать столы, ища в них следы 150 миллионов рублей. К Зеленому подбежал коллега: «Ну, давай рассказывай! Чего там Луна, Юпитер? Какие тенденции?» - и оба уединились в отдельном кабинете (их в лаборатории два, предназначены для немецких ученых). Юрген Оберст честно признавался журналистам, что, когда грант кончится, он уедет обратно в Берлин, хотя есть надежда на продление работы с Институтом космических исследований.
Тихо давясь от смеха, за ажиотажем из угла наблюдали четверо молодых специалистов-пятикурсников. Они рассказали, что вход в лабораторию свободный - любой учащийся или ученый может прийти посмотреть. А вот на работу сюда отбирают строго: во-первых, с профильных факультетов, во-вторых, с хорошим знанием английского.
- Успеваемость должна быть хорошая, - вставил кто-то.
За работу в лаборатории студенты получают 8 тысяч рублей - надбавка к 1,5 тысячи рублей стипендии.
У одинокого лаборанта на мониторе уже ничего не крутилось: операторы ушли. На пустом столе лежал лист бумаги с речью: «Добрый день. Меня зовут Игорь, моя группа занимается распределением опорных точек Фобоса».
- Игорь, - спросил я, - а ты когда-нибудь Фобос в телескоп видел?
- Нет, - без грусти ответил Игорь. - Только на компьютере. Зато со всех сторон.
| |