|
Танцовщик Дэвид Холберг, звезда Американского театра балета (АВТ), рассказал «Парку культуры» о причинах своего перехода в Большой театр, о важности общении в интернете, о связи классики с тоталитаризмом и различиях между балетными принцами разных стран.
- Дэвид, приход американца в российский театр стал мировой сенсацией. Вы говорили, что профессиональное любопытство было главной причиной вашего согласия работать в Большом. Чем он для вас привлекателен?
- Для меня Большой театр - сочетание богатой истории и великих традиций. Это чувствуется и у премьеров, и в кордебалете. Всякий раз, когда я вижу спектакли театра, я понимаю, сколько лет за этим стоит. Помню, смотрел «Пламя Парижа» и ощутил такую самоотдачу, какой никогда не видел в классическом балете. Это был художественный вызов: я понял, что этого мне не хватает. В АВТ тоже есть эмоции, но там другое. Большой театр отличается от того, к чему я привык, и я постараюсь что-то взять от нового стиля.
- Вы учились балету не только в Америке, но и в учебном заведении при Парижской опере. Что вы почерпнули в разных школах танца?
- Французский стиль - это чистота исполнения, утонченная точность движений, совершенные линии стоп, абсолютная выворотность. Когда в Париже вертят пируэт, главное - чтобы он был идеально вычерчен. В США не придают такого значения точности, но американский стиль, истинно американский - имею в виду балеты Баланчина - много внимания уделяет музыке. И тут ощущается напор, атака. Это танец не о позициях ног или прыжках, но о теле танцовщика, откликающемся на музыкальные акценты.
Что касается Большого театра - это сила и страсть. В Москве танцуют с «полным погружением». Вспомните взрывной «Танец басков» в том же «Пламени Парижа». Я так никогда не смогу, никогда не буду таким танцовщиком, как невероятный Иван Васильев. У вас в балетах много пантомимы и актерской игры. Это тоже непривычно: я в большей степени проживаю роль внутренне, чем внешне. Когда я танцевал «Жизель» с Наташей Осиповой в Большом, особенно после репетиций с великим Владимиром Васильевым, это был совершенно иной подход к созданию образа.
- Возможность танцевать с «огнедышащей» балериной Осиповой стала для вас еще одним стимулом поработать в России?
- О, конечно! Наташа - мощный магнит. У нас с ней установилась такая внутренняя связь, которая редко возникает в балетном дуэте. Может быть, это больше выразилось в наших спектаклях в АВТ, чем в Большом театре. Но так было в «Жизели» и особенно в «Ромео и Джульетте»: когда Осипова танцует Джульетту, у моего Ромео просто рвется сердце.
- Советовались ли Вы с бывшим худруком балета ГАБТа Алексеем Ратманским, ныне работающим в АВТ, насчет Большого театра? Не собирается ли он поставить что-нибудь для вас в Москве?
- Конечно, я поговорил с ним, потому что очень его уважаю. Алексей сказал, что это - отличная идея и блестящая возможность (он выразился даже сильнее - «огромная», «гигантская», «неизмеримая»), что это, можно сказать, историческое событие, и он не видит причин отклонять предложение. Он ставил для меня танцы в Нью-Йорке, но пока нет никаких планов насчет постановки в России.
- Вы говорили, что в Москве особенная публика, что она разбирается в балете. Что заставляет вас так думать? Зависит ли ваш танец от восприятия зрителей?
- Не думаю, что я по-разному танцую для разной публики. Когда в Москве хлопают и зрители выражают свое восхищение, ощущаешь, что люди не просто аплодируют каким-то трюкам, - а что они оценили красоту линий, оценили эмоцию. В Москве публика, кажется, понимает, что она смотрит. Это понятно и по разговорам с вашими любителями балета, даже по моим беседам с московскими журналистами: они задают очень умные вопросы.
- Вы - активный балетный блогер, часто общаетесь в интернете. Почему интернет вас так интересует?
- Я думаю, что общение в социальных сетях важно для развития художественной формы. Сейчас все используют интернет как средство общения: политики, журналисты, актеры, люди кино, все. Мы больше не пишем писем от руки - мы пишем электронные письма, и люди заходят в «твиттер», в «фейсбук», чтобы узнать новости. Если балет не использует интернет, то он отстанет. Для меня это способ рассказать всем, кто интересуется танцем, о своих интересах, о развитии карьеры и т. п. Я стараюсь не быть эгоистичным, не пишу, что ел на обед, потому что это никому не интересно. Интересно другое - проект «Короли танца», факт, что я перешел в Большой, или премьера «Спящей красавицы», которую я станцую со Светланой Захаровой. Есть аудитория, которая это читает. Если я увидел прекрасную работу, то напишу об этом, чтобы другие люди тоже могли прийти и получить удовольствие. Но критиковать никогда не буду, это не мой вид деятельности.
- В классическом балете существует понятие «благородный танцовщик». Кажется, это сказано про вас.
- Надеюсь, что такое определение подходит. Это мой естественный стиль на сцене. Но я люблю быть разным, люблю меняться. Поэтому стремлюсь освоить, например, комедийный «Дон Кихота». Хотя многие в Америке считают, что мне не надо этим заниматься.
- Наверное, в «Дон Кихоте», увидев вашего Базиля, люди думают: это не цирюльник, а маркиз, которого в детстве украли из дворца и подкинули в простую семью.
- Возможно, так и есть. Но ведь всякая интерпретация интересна. Необязательно, чтобы все время повторялось одно и то же, этим жизнь и хороша. Мне пришлось потратить время, чтобы обнаружить в себе возможность играть театральные комедии так, чтобы выглядело естественно, иначе публика заметит насилие над собой. Теперь у меня в репертуаре есть и балет «Светлый ручей», где я по либретто играю роль благородного танцовщика из Большого театра. А потом переодеваюсь в женщину и танцую на пуантах.
- Деятели актуального искусства утверждают, что классический балет тоталитарен по природе, потому что строится по незыблемым канонам. А значит, со смертью тоталитарных обществ классика тоже должна умереть. Что об этом думаете вы?
- Балет и вправду был рожден в жестко иерархическом обществе королевской Франции. Но он прожил долгую жизнь, в том числе и в других исторических условиях. И сегодня люди верят в этот художественный порядок, в эту гармонию. Посмотрите на Японию: там просто с ума сходят по классике, а страна свободная.
- Что дает классика современному человеку?
- Хороший вопрос. Я часто себя об этом спрашиваю. Какое-то время назад я пережил отречение от балета. Решил, что невозможно постоянно делать то, что делали до тебя на протяжении стольких лет. Но теперь я возвращаюсь к классике снова и снова. Она притягивает строгостью формы и необходимостью посвятить всего себя танцу: ты должен это сделать, иначе не преодолеешь профессиональные трудности. На самом деле танец не обязан всегда быть новым. Но он должен быть свежим. И, помимо классики, надо обязательно танцевать современную хореографию, самую сумасшедшую и причудливую.
- Влияет ли участие в новом танце на исполнение ролей в классике?
- Да. Ты же меняешься, другим становится профессиональный и социальный опыт, а значит, меняются твои роли. Так классика освобождается от пыли. Хотя по-настоящему что-то выразить можно, если хореограф делает танец специально для тебя. Это мне не раз повторял Миша Барышников. Он не чувствовал себя самим собой в тех вещах, которые не были на него поставлены.
- Тем не менее вы в любой стране вам суждено танцевать партии на партии прекрасных героев-любовников. Чем, по-вашему, балетный принц в Москве отличается от принца в Америке?
- Я постараюсь проломиться и в другие роли. А по поводу отличий... Они, несомненно, есть. В России было благородное сословие, дворянство, голубая кровь. Взять хотя бы вашу императрицу Екатерину Великую. У меня есть ощущение, что русская публика может себя с этим прошлым ассоциировать. В Америке такого нет, американский зритель смотрит на дворян как на какой-то посторонний предмет. Ваши же балетные принцы, если можно так сказать, имеют более глубокие корни.
- Мы выяснили, что Большой театр может дать вам. А что вы можете дать Большому театру?
- Что-то небольшое. Я смиренно отвечаю на этот вопрос, но всерьез отношусь к своей работе, а поскольку мой танец отличается от исполнения артистов Большого, надеюсь, что он понравится и публике, и администрации.
Автор: Майя Крылова
| |