|
Фестиваль NET в первые дни своей работы показал два иностранных спектакля по пьесам Максима Горького - «На дне» Оскараса Коршуноваса и «Детей солнца» Иво ван Хове.
Двумя иностранными спектаклями по пьесам Максима Горького открылся 13-й международный театральный фестиваль NET - Новый европейский театр. Полнометражная разговорная драма Иво ван Хове «Дети солнца» рассказывает современному европейцу, в каком хрупком и стерильном мире он живет. А в камерном эксперименте литовского авангардиста Оскараса Коршуноваса пьеса «На дне» стала отправной точкой в исследовании потемок актерской души.
Вдохновленный неудачей чересчур «театральной» постановки пьесы «На дне» в Осло (на большой сцене, в исторических костюмах), Оскарас Коршуновас решился на смысловые сокращения - никаких декораций, минимум театральных приемов, из текста - только четвертый акт.
Все внимание на актеров - кроме них в черной коробке сцены нет почти ничего. За длинным столом, уставленном бутылками и гранеными стаканами, обитатели дна глотают горькую. Еще есть гора пустых ящиков из-под стеклотары, бегущая строка с обрывками пьесы, да маленький аппарат, проецирующий на стенку внутренние ландшафты сидящих за столом алкоголиков - у кого карта мира, у кого печальные песчаные пляжи северного моря. Иногда - когда персонажи входят в пьяный раж, - аппарату достается кулаком по корпусу.
Минималистичное решение пьесы родилось в гастрольном автобусе. Актеры вильнюсского Театра Оскараса Коршуноваса возили спектакль «Гамлет» по городам Европы, а в пути перекидывались репликами из хрестоматийного произведения Горького. Уже в спектакле они, уже несчастные обитатели ночлежки, будто призраки мрачного Эльсинора, блуждают между личностью, создаваемым образом и персонажем.
Алкоголь, как и театр, может дать трансцендентный опыт, а может и погрузить на дно обыденности.
Блистательная труппа Коршуноваса с риском для здоровья экспериментирует над природой перевоплощения и балансирует между откровением и пьяной истерикой, между обращением к зрителю и заигрыванием с толпой.
Зрителей немного, сидят они предельно близко, лицом к лицу с исполнителями, фактически, за одним столом и постоянно подвергаются провокациям: то водки наливают (настоящей!), то закуской в лицо запустят, то начнут драться - прямо у вашего носа завяжется лютая драка.
Каждому зрителю предлагается выпить еще и разбудить в себе внутреннего обитателя Хитрова рынка - или хотя бы посмотреть, как это делают другие.
Но если Коршуновас весь уходит в глубину, то Иво ван Хове намеренно работает на поверхности.
Его трактовка пьесы Горького «Дети солнца» - не глубже выгородки, которая в спектакле голландца выдвигает действие на авансцену, но при этом отличается кристальной ясностью, простотой и чистотой - ни одного лишнего поворота головы, ни одного бессмысленного или грубого движения. Так, что даже перенос действия из времен революции 1905 года в условные 1960-е выглядит не трюком, а вполне академичным приемом. Тем более что трагикомические анекдоты и гуманистические излияния героев Горького звучат со сцены почти без купюр.
Горстка кухонных интеллигентов стремится изменить мир своими бесконечными, и, в сущности, прекрасными разговорами, и не замечает, что за окном начинается буря. В комнате стоит вполне достоверный голубой экран отечественной сборки, транслирующий советскую телереальность середины ХХ века. Гагарин в ней перемешан с Лениным, хор под управлением Александрова - с ансамблем «Песня» и парадом победы. Эта черно-белая картинка шуршит фоном и, пока герои выясняют свои высокие отношения, даже наполовину закрыта ажурной салфеткой.
Режиссера интересует время, но не конкретно-историческое, а время вообще, некая условная эпоха перемен, которое проходит мимо.
Время нестабильности - хоть русская революция, хоть финансовый кризис - которая разрушает жизнь хороших людей.
Голландский режиссер уловил горьковскую тоску по Чехову (в этом году в его театре появился спектакль под названием «Русские!», в котором «Иванов» оказался перемешан с «Платоновым»). Иво ван Хове чуток к страданиям всех «трех сестер» мира, которые за смешными диалогами не замечают, как рушится дом. Наверняка, он слышал о том, как на премьере «Детей солнца» в неспокойном 1905 году зрители массово бежали из зала московского Художественного театра, заслышав на сцене звуки погрома.
Станиславский пишет, что Горький в этой пьесе «держался за петрушечью деталь». Иво ван Хове следует завету автора, придавая своим болтливым идеалистам очаровательный комизм и карикатурность, делая их смешными и трогательными. Естествоиспытателя Протасова все время преследуют дым, пена, закадровые взрывы и прочие фокусы. Простодушный комизм мизансцен (если слесарь называет ветеринара «скотский доктор», то тот обязательно появляется в дверях) не противоречит гуманистической патетике «буревестника революции».
Нарочитый финал спектакля, в котором реальность топорами врывается в нашу красивую белую выгородку, окончательно сошедшая с ума от горя Лиза читает стихи под песню Radiohead, а на белое пространство проецируются кадры хроники, от Второй мировой до Бен Ладена, не портит общей благостной картины. Просто, раз уж решил не врать, голландец честно рассказывает - тем, кто не в курсе, - какое будущее Горький уготовил разнообразным дачникам и прочим мещанам. Но все равно, они все ужасно симпатичные люди, и пастельная палитра со сдержанно-буржуазным тоном им так к лицу.
Автор: Камила Мамадназарбекова
| |