|
Сегодня исполняется сто лет со дня рождения - в 1911 году - выдающегося французского писателя, одного из «бессмертных», как принято называть членов Французской академии искусств - Анри Труайя.
Лауреат многочисленных литературных премий. Подробности - в рубрике у Андрея Светенко на радио «Вести ФМ».
Что скрывать, теперь, пожалуй, его далеко не все читают, но в истории европейской культуры это имя особенно тем, что речь, ведь, на само деле, о нашем соотечественнике. Настоящие имя, отчество и фамилия писателя - Лев Асланович Тарасов.
Представитель довольного редкого этноса - черкесских армян, предки Тарасова-Труайя жили в Закавказье. Потом перебрались в России, там же родовое имя - Торосы - сменилось на вполне русское Тарасовы. Лев Асланович родился в Москве, в доме на углу Скатертного и Медвежьего переулков. И кто знает, как сложилась бы его жизнь, если бы не революция. От которой родители вынуждены были бежать, заграницу. Сначала в Константинополь, потом в Париж.
В этом смысле, судьба Анри Труайя вовсе не исключение. И двуязычность для людей его «потерянного» перемещенного поколения - не редкость.
Исключением он стал, когда сумел соединить русское с французским в своем творчестве. Все сочинения писателя - а это 100 томов - написаны на французском, но большая часть посвящена России, ее выдающимся деятелям. Труйая работал в таком беспроигрышном жанре как литературная биография. Он писал о других, но так, как если бы оказался на месте своих персонажей - Гоголя, Тургенева, Чехова. Со временем, проникнув глубже в новую для себя французскую жизнь, он отважился писать о Бальзаке, Золя, Мопассане.
Его творчество стало как улица с двусторонним движением. Русская и французская история в постоянном движении и соприкосновении. Примеров тому, согласитесь, мало. Обычно перевешивает что-то одно. Либо изначальное, либо наносное.
Труайя прожил долгую жизнь - 95 лет, умер в марте 2007 года, но несмотря на то, что 85 из них пришлись на Францию, равновесие не нарушилось.
Писателя часто спрашивали про это, как удается сочетать в себе, повторяю, не просто разноязыкость, а ощущение себя. Кто он? Француз или русский. Он отвечал так «Теперь я по документам - Анри Труайя, но Лев Тарасов по-прежнему живет во мне, сжавшись в комочек, в самых потаенных глубинах моей души».
| |