|
В прокат выходит «Война богов: Бессмертные» Тарсема Сингха - дизайнерская рубка по мотивам «300 спартанцев», в которой Мики Рурк бросает вызов олимпийцам.
В Элладе - кризис веры. Люди в большинстве своем почитают истории о богах детскими сказками, боги, в свою очередь, исповедуют принцип невмешательства в человеческие дела. Меж тем, вырвавшийся из самых низов царь-варвар Гиперион (Мики Рурк) с грозной армией прокладывает себе путь к горе Тартар, где, по легенде, олимпийцы заключили своих поверженных, но все еще опасных врагов - титанов. Истребляющий эллинов поработитель неслучайно носит имя одного из них: в богов, в отличие от своих оппонентов, Гиперион верит - он намерен освободить из недр Тартара тех, кому по силам низвергнуть с Олимпа его обитателей. Для этой цели ему нужно созданное богом войны Аресом (Дэниел Шэрман) грозное оружие - эпирский лук. Остановить Гипериона по замыслу Зевса (Люк Эванс), навещающего людей под видом безобидного старца (Джона Херта), должны незаконнорожденный афинянин Тесей (Генри Кэвилл), девица-оракул (Фрида Пинто) и преступный элемент (Стивен Дорфф), плюс пара подручных. К более непосредственному вмешательству склоняется сочувствующая древним грекам группировка, в которую входят Посейдон (Келлан Лутц), Афина (Изабель Лукас), Аполлон (Кори Севьер) и уже помянутый Арес.
Вольную фантазию по мотивам древнегреческих мифов и легенд продюсировали те же люди, что и «300 спартанцев» Зака Снайдера (что было заметно уже по трейлеру), а снимал Тарсем Сингх - режиссер «Клетки», «Запределья» и клипа на песню группы R.E.M. «Loosing My Religion».
Любитель сделать «красиво», Сингх остается верен себе и в заданных другим визионером координатах.
Использование мечей и щитов по прямому назначению, а не в качестве декоративных элементов, порой кажется навязанными ему излишествами. Отчего какая-нибудь схватка в лабиринте с Минотавром (Робер Майет) долго раскачивается пугливым танцем в пространстве картинки, которая как будто подсмотрена у голландского художника-графика Маурица Эшера: симметрично разбегающиеся ступени и круговорот стенных ниш явно радуют постановщика (явно по духу больше художника, а не режиссера), чем бой героя со здоровяком в рогатом шлеме.
Впрочем, некоторая заторможенность действия компенсируется кровожадностью героя Рурка - тот колет и режет врагов и подчиненных, выдавливает им глаза, жарит людей в железном быке.
Всем своим видом он куда более походит на знакомого по книжкам Куна свирепого бога войны, чем явленный здесь в этой роли тонкий юноша.
Есть еще бодрящие вступления богов (особенно хорош Арес с молотом, кажется, позаимствованным у бога Тора из другой, норвежской, мифологии) и эффектная сцена отцовского гнева, который материализуется в виде огненного хлыста в руке Зевса. А ближе к финалу и люди как-то сбрасывают оцепенение и ускоряются в батальном азарте.
И все равно узнаваем Сингх в статических кадрах, а не в динамике. Движение в его фильмах организовано настолько противоестественно, словно кино - это вынужденная форма, а в идеале каждая его лента должна быть диафильмом. Тогда можно было бы, не отвлекаясь на лишнее, сосредоточиться на костюмах и позах, в которых скульптурно застывают прекрасные юные боги в золотых доспехах.
Автор: Владимир Лященко
| |