|
В Национальном академическом театре русской драмы им. Леси Украинки поставили «человеческую комедию» Нила Лабюта «Жирная свинья» - дидактический текст о нынешнем поколении тридцатилетних, выворачивающий наизнанку глянцевый блеск «офисного планктона». Смотрела ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Жирной свиньей без тени иронии называет себя центральный персонаж комедии Нила Лабюта Эллен (Анна Гринчак), которая работает библиотекарем и явно чувствует себя на своем месте - она умна, образованна, добра, наделена отличным чувством юмора и крайне упитанна. Последний факт для нее самой не имеет никакого значения: Эллен с улыбкой выслушивает колкие шутки в свой адрес и даже предпочитает наигранному безразличию. Одним словом - святая непосредственность, считающая, что каждый человек должен стремиться стать таким же и чувствовать себя целиком гармоничным и счастливым.
Спокойный до безвольности Том (Станислав Бобко), офисный сотрудник неопределенной специальности, с которым Эллен случайно знакомится за ланчем, ничем не нарушает ее высококалорийное счастье. Напротив, их отношения идеальны - до тех пор, пока в них не вторгаются бывшая девушка Тома Дженни (Елена Нещерет) и его друг, типичный трикстер Картер (Евгений Авдеенко). Для них Эллен - не только не укладывающаяся в стандарты толстушка, но и вообще человек из другого мира, в который они не собираются отпускать товарища. И Том в итоге подчиняется такому «общественному мнению», жертвуя отношениями с Эллен ради сохранения привычной жизненной рутины.
Пьеса Лабюта и режиссерский взгляд на нее худрука Театра русской драмы Михаила Резниковича не предполагают альтернативных прочтений или присущих жизни и великим текстам многозначности: самодостаточная библиотекарь здесь во всех смыслах идеальна, а предающий ее «человек без свойств» - полное ничтожество, конформист и тряпка. И, надо сказать, для «актуальной», претендующей на решение социальных проблем современной драматургии весьма характерно жертвовать реалистичностью ради дидактичности.
Видимо, поэтому музыкальное решение «Жирной свиньи», предложенное композитором Юрием Шевченко, кажется здесь странным и чужеродным, отторгается плоским телом спектакля. Ведь почти бардовские песни, которые время от времени поет под гитару Анна Гринчак, едва помещающая инструмент под огромным бутафорским «бюстом»,-- это все-таки музыка, субстанция многомерная и многоплановая. Беседуя о предстоящем спектакле с корреспондентом «Ъ», Юрий Шевченко заметил, что главная причина трагического финала этой «человеческой комедии» в наивности главной героини, ее социальной глухоте и неспособности к адекватному восприятию реальности. И с этой рецензией, в общем, трудно не согласиться.
Михаил Резникович задействовал в спектакле исключительно молодежь театра - тридцатилетние здесь играют тридцатилетних. Играют хорошо, увлеченно, но все-таки по чужим правилам. Прирожденный комик Евгений Авдеенко старательно копирует интонацию и повадки шоумена Владимира Зеленского, и в какой-то момент начинает казаться, что, не будь у него наглядного объекта для подражания, его роль едва ли сложилась бы. Интонации персонажа Станислава Бобко тем временем очень напоминают стиль самого Михаила Резниковича: достаточно сопоставить торжественно-завораживающую речь худрука о мобильных телефонах, запись которой проигрывают в зале перед поднятием занавеса, и любую из вдумчиво-осторожных реплик Тома.
При кажущемся гендерном равенстве в стане героев спектакля - два на два - женские роли здесь схематичны, а поэтому о них трудно судить как с позиций «развития образа», так и с точки зрения удачности отдельных сценических этюдов. Тем более что с самого начала спектакля в игру выводится сильнейший запасной - футбольный мяч. Мячами обозначены увесистые телеса Эллен (по два спереди и сзади на соответствующих местах), мячом Том и Картер то и дело играют в волейбол. Игра без всяких гарантий и практических целей должна была бы помочь спектаклю «сыграться», однако на деле осталась здесь таким же чужеродным телом, как и песенки о жизни.
| |