|
Ему аплодировал весь мир, а в Беларусь его пустили лишь как американского туриста
Спросите даже у музыковедов, кто такой Петр Конюх - не каждый ответит. Между тем этим именем Беларусь могла бы гордиться. Двадцать семь лет Петр Конюх, уроженец Гродненщины, был солистом легендарного Хора донских казаков под управлением Сергея Жарова. С этим хором Петр Конюх объехал почти все страны, 40 раз пересекал океан, выступал на самых знаменитых концертных площадках, пел перед королями, императорами и президентами. Если сложить все расстояния, которые он проехал и пролетел за свою жизнь, получится, что он трижды облетел вокруг Земли. Но ни хор Жарова, ни Петр Конюх ни разу не выступали в Советском Союзе. Впрочем, у Конюха был шанс вернуться на родину в 51-м, но он понимал, что его тут ждет не сцена, а ссылка в Сибирь - он ведь после войны не вернулся из-за границы...
Сослуживцы скинулись на учебу
Петр Конюх родился в 1910 году в местечке Турец бывшего Новогрудского уезда (нынче Кореличский район Гродненской области). Природа одарила его необыкновенным по красоте голосом. Односельчане вспоминали, как заслушивались Петром, когда тот выходил вязать снопы в поле и запевал. Сам научился играть на кларнете, мандолине, гитаре. Пел в местном самодеятельном хоре, выступал в Новогрудке, Столбцах и окрестностях. Однако жила семья Конюхов бедно, о музыкальном образовании талантливый парень мог только мечтать. И о том, что ему суждено получить его в Римской академии искусств, он и подумать не мог.
К тому моменту, как началась Великая Отечественная война, Петр успел окончить спецкурсы в Вильно, получить работу в Барановичах - он стал экспертом по закупке зерна. Женился, родились дети - дочка Галя и сын Лева. Сыну было всего три месяца, когда его отца призвали в армию. Как и многие его земляки, Конюх попал в армию Андерса, сформированную из польских военнопленных Советско-польской войны 1939 года, поляков - заключенных ГУЛАГа и спецпереселенцев с территорий, которые до 1939 года не были территорией СССР, в том числе и из Западной Беларуси. В 1944-м армия Андерса приняла участие в осаде монастыря под Монте-Кассино. Под Монте-Кассино Конюх был тяжело ранен - вырвало кусок бедра. На полгода попал в госпиталь в Рим. И там, чтобы подбодрить и себя и сослуживцев, иногда пел. Там его случайно и услышали специалисты Римской академии искусств. Их не смутил возраст голосистого капрала и его крестьянское происхождение, и они пригласили 35-летнего Конюха к себе учиться. Денег на учебу не было, но это был тот случай, о котором сложена поговорка «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Командование и сослуживцы скинулись на стипендию для белорусского самородка. Ему предстояло свернуть горы: выучить итальянский, найти себя в чужой стране, а самое главное - найти в себе силы не поддаться искушению вернуться к жене и детям в Турец.
В «Карнеги-холле» пел белорусские песни
К тому времени на родине капрала Конюха уже успели записать в без вести пропавшие. И когда из Италии пришло письмо с хорошими новостями, стали давить на семью: пишите, чтоб возвращался.
- Мама писала, и не раз, - рассказывает Лев Петрович Васильев-Конюх, сын Петра Конюха. - Но отец сперва не мог, потому что был сильно ранен, а потом началась учеба в Римской академии искусств, и он решил не упускать такой шанс.
Диплом певца Петр Конюх получил в 1951-м. В этом же году многие его сослуживцы поверили обещаниям достойной жизни в Советском Союзе и вернулись на родину. Увы, судьба каждого из них была предрешена - «достойную» жизнь они получили в Сибири. Только в 1958 году «изменники родины» были реабилитированы и выпущены из тюрем и лагерей. Конюха как раз в тот год пригласили стать солистом Хора донских казаков. К тому времени он успел закончить еще один факультет академии, получить диплом преподавателя и почетное звание «Маэстро академии». За роскошный бас его называли в Италии белорусским Шаляпиным. За плечами у Конюха уже было несколько турне по Европе и в знаменитом «Карнеги-холле» в США, он пел на итальянском, английском, немецком, русском, польском и, конечно, на родном белорусском. Белорусские народные песни имели там невероятный успех!
«Не хочу роптать на судьбу»
Где был его дом? Вряд ли Конюх сам мог ответить на этот вопрос. Он постоянно писал письма в Беларусь - сестре, жене, дочке, сыну, и обратный адрес постоянно менялся. Вот строки письма из Вены (1970 год): «Я уже месяц как вернулся в Европу. В настоящее время в Вене, концерты проходят чудесно». В 73-м слал горячий привет из Японии: «Я чувствую себя хорошо, концерты проходят с большим успехом, через 2 недели вылетаем в Австралию и Новую Зеландию». В 74-м в письме из Гамбурга, где много лет он снимал квартиру, написал: «Может, я вернусь в Польшу или на родину». Чуть позже планы изменились: «Получу пенсию, после чего хочу поменять место жительства, как видно, поеду в США. Ко мне и сегодня пристают, чтоб подписал контракт на концертное турне на будущий 1975 год, но я уже, сестрица, постарел, не хочется переживать, а сцена этого требует. Хочу немного пожить для себя, в покое, без эмоций, переживаний и вечных нервов... Мне, сестрица, судьба счастья семейной жизни не подарила, поженились мои дети без меня, умерли мои родные без меня, ищу себе оправдание, но все равно тяжесть на сердце лежит... Но ничего, со всем я примирился и не хочу роптать на мою судьбу, она мне также много в жизни дала, и я себя чувствую очень счастливым. Я прожил свою жизнь в таких обстоятельствах и в таких условиях, что в мои молодые годы никогда и не мог подумать о том, что буду певцом и буду петь во всех театрах едва ли не всего мира».
В 1975-м Петр Конюх, как и собирался, уехал жить в Нью-Йорк. Снял квартиру, занялся преподаванием, но усидеть на одном месте все равно не смог - дал себя уговорить на одни гастроли, потом на вторые, третьи... Он выступал практически до 1993 года, и лишь за год до смерти осел дома. Дом в то время у него был уже в Канаде - туда он перебрался в 1987-м. Умер Конюх в 1994-м, на восемьдесят пятом году жизни, и был похоронен на белорусском кладбище в Ист-Брансвике (штат Нью-Джерси).
- Рановато умер, он ведь из семьи долгожителей, - говорит сын. - Его младшая сестра Антонина еще и сейчас живет в Новогрудке, ей 93 года. Старшая прожила 100 лет. Еще жив его брат, он в России, ему тоже под 100 лет. Рано умер в Турце только его брат Леонид, ему было всего 77 лет.
Наследства хватило на дома детям и машины
Лев Петрович не держит зла на отца за то, что тот оставил их когда-то. Сегодня к своим 70 годам он рассуждает так же, как когда-то рассудил его отец: судьба дала человеку шанс, грех было его не использовать. Обижается сын не на отца, а за отца. В 1975 году Петру Конюху разрешили приехать в Беларусь в качестве американского туриста. Но только в Минск, в родной Турец не пустили.
- Как это так? Не дали даже на могилы к родным съездить...
Встреча с родными через 35 лет после расставания получилась скомканной.
- Вы представьте: он уходил на войну, мне было три месяца, а тут встретились - мне 35 лет. О чем говорить? У него жизнь прошла без нас, у нас - без него. Мы сидели, молчали, - вспоминает Лев Петрович. - Разговорились, уже когда приехали его сестры. Мама моя тоже приехала. Она всю жизнь ему была верна. Она уехала бы с ним, если б он позвал. Но он не позвал, потому что жил к тому времени с другой женщиной. У нее умер муж, с которым мой отец был знаком, и они решили на старости лет жить вместе, так легче и веселей. Я был два раза у них в гостях - в 1983-м в Нью-Йорке, а в 1987-м в Сент-Кэтрин в Канаде, это небольшой городок в 11 километрах от Ниагарского водопада, туда мы ездили вместе с сестрой Галей. В Нью-Йорке отец арендовал квартиру, трехкомнатную, не больше, чем моя в Столбцах, только обставленную, конечно, получше. Своего у него ничего там не было - чемодан вещей да документы. А в Канаде уже был дом шикарный, двухэтажный, на восемь комнат. Если честно, не знаю, его это был дом или арендованный. Наверное, его. Был кусочек земли, отец разбил грядки, сажал там помидоры, зелень. Малина росла на участке. Но большую часть земли, соток десять, он отдал соседу-украинцу, тот обрабатывал. В Сент-Кэтрине много жило украинцев, белорусов, поляков - 14 тысяч на 100 тысяч населения.
- Наследство отец вам оставил?
- Да, не огромное, но хорошее, - честно признается Лев Петрович. - Хватило много на что. Дочке и сыну жилье купили в Минске. В дом кучу всего. У всех автомобили есть. На свою учительскую зарплату я не купил бы все это...
Из далекой Америки Лев Петрович привез в Беларусь пластинки жаровского хора, на которых был голос отца. Других записей Конюха, увы, не сохранилось. В 62 - 63-м годах он записал весь свой репертуар - оперные арии, романсы и песни - на пленку, собирался подкопить денег и издать пластинки, чтобы передать их родным в Беларусь. А пока оставил записи в сундуке в подвале дома в Гамбурге, где снимал квартиру. Но когда через пару лет заглянул в хранилище, записи оказались размагниченными. Как и отношения с родиной... Как сказала в коротком телефонном разговоре дочка Петра Конюха, Галина Живицкая, «отец прожил интересную жизнь, но не так он мечтал ее прожить, не там...».
КСТАТИ
Уже после смерти Петра Конюха его имя вернули из небытия. В краеведческом музее в Кореличах появилась выставка о знаменитом земляке. А в 2008 году белорусский режиссер Анатолий Алай снял документальный фильм «Петр Конюх». В нем звучит голос певца (смотрите отрывки на нашем сайте).
Благодарим за помощь в подготовке материала режиссера киностудии «Беларусьфильм» Анатолия Алая.
| |