|
В прокат выходит фильм «Однажды в Анатолии» Нури Бильге Джейлана - за метафизическую историю про поиск трупа турецкий режиссер получил Гран-при в Канне.
Вечереет. Три машины с полицейскими, следователем (Йилмаз Эрдоган), прокурором (Танер Бирсель), доктором (Мухаммет Узунер) и двумя подозреваемыми (Фират Таниш и Бурхан Йилдиз) колесят в меркнущем свете меж полей турецкой провинции Анатолии в поисках некоего места. Искомые приметы - старый колодец да деревцо - повторяются с незначительными изменениями за каждым поворотом. Нетрудно догадаться, что за очередным изгибом процессию должен ждать труп, только вот добраться до него никак не получается.
Герои измождены бессонной ночью, за которой неминуемо наступит день, но прожить его будет еще сложнее.
«Однажды в Анатолии» стамбульского режиссера Нури Бильге Джейлана («Времена года», «Три обезьяны») в прошлом году встряхнул под занавес публику и жюри в Канне и принес режиссеру Гран-при фестиваля. Впрочем, тому, кто рассчитывает на животворящий эффект, следует иметь в виду следующее:
когда по прошествии полутора часов закончится кино про то, как усатые мужчины едут впотьмах незнамо куда, это будет далеко не конец.
Вместе с доктором, чьими глазами смотрит на растворяющийся в ночи мир столичный интеллектуал Джейлан, зритель последовательно погружается в тягучий ритм провинциальной турецкой жизни. Жизнь эта и мир сродни тем, в которые пытался врасти другой доктор - из «Дикого поля» Михаила Калатозошвили. Другой родственный турецкому художник - мексиканец Карлос Рейгадас с «Безмолвным светом»,
в котором реальность также постепенно погружалась во тьму и возвращалась к свету, не столько дающему ответы на вопросы, сколько помогающему прочувствовать их избыточность.
Закат и рассвет играют у Джейлана важные роли, но и у него день не столько проливает свет на истину, сколько позволяет разглядеть тупик в конце пути. А полностью прочувствовать состояние участников ночного вояжа помогает подробная фиксация не слишком насыщенного событиями процесса. Когда в деревне, где импровизированный караван дожидается утра, отключается электричество - это уже событие.
Бытописание с долгими чаепитиями и разговорами о финансировании (деревня, в которой нет электричества, просит у участвующего в поездке представителя местной власти денег на новый морг) одномоментно превращается в иконопись (явление девушки в тусклом мерцании масляной лампы) и обратно.
За метафизическим ночным путешествием следует долгий день: физически можно ощутить, как тяжело героям после бессонной ночи.
Когда притчевость грозит съесть все живое, Джейлан иронично выдает усатого прокурора за Кларка Гейбла и вдобавок повторяет кажущееся бесконечным составление протокола дважды. Когда зритель сбивается со счета ложных финалов, режиссер с хрустом ломает кости.
Да, к искомому трупу прилагается детективная линия, но с самого начала понятно, кто убийца, а единственный по-настоящему важный вопрос всплывает ближе к финалу в ходе вскрытия. Если правда фактов лишь умножит скорби и страдания, то нужна ли она миру? Ответить на такую загадку криминалистика и холодный свет ламп в морге не помогают.
Автор: Владимир Лященко
| |