|
С 1 января 2012 года новым музыкальным руководителем и главным дирижером Новосибирского государственного академического театра оперы и балета стал 33-летний Айнарс Рубикис. На пресс-конференции Айнарс Рубикис рассказал журналистам о желании исполнять симфоническую музыку на заброшенных заводах и приоткрыл тайную завесу двойной премьеры сезона.
- Какое первое впечатление у вас сложилось от коллектива новосибирского Оперного театра?
- Когда я первый раз приехал в Новосибирск с концертом, сразу оценил профессионализм музыкантов и солистов НГАТОиБ. Сегодня закончилось четвертое прослушивание солистов, мне очень понравилось. Я уже задал вопрос руководству Оперного театра, где рождаются такие певцы. Потому что до этого я работал в Рижском оперном театре, и таких голосов не слышал. Если говорить метафорически, то я сел в машину, которая уже мчится по шоссе, и ей нужно только сделать апгрейд.
- Какой именно апгрейд необходим НГАТОиБ?
- Нужно немного отработать технику, не буду говорить в подробностях - это наша внутренняя кухня. Но для меня всегда очень важно, чтобы большой коллектив театра чувствовал себя одной семьей. Когда я первый раз работал с Барбергским симфоническим оркестром, меня поразило, что в коллективе каждого интересует каждый. Если у какого-то музыканта что-то не получалось, то на него никто не набрасывался с критикой, а старались помочь. Это мой идеал коллектива.
- 28 января вы даете симфонический концерт с мировой знаменитостью пианистом Питером Донахью. Вы уже работали с ним?
- С Питером Донахью я буду работать в первый раз, но я видел его исполнение в Риге. Для меня это будет новое приключение. Я не могу сказать, что много раз играл вместе с солистами, но всякий раз, когда я встречаюсь с сольными исполнителями, мы быстро находим общий язык. Посмотрим, как будет с Питером, мы встретимся за неделю до концерта.
- Почему для симфонического концерта были выбраны Григ, Барток и Брамс?
- В первой части концерта мы исполняем струнную музыку - в России это всегда очень хороший звук, которым я просто наслаждаюсь. Сразу было решено в первой части концерта показать струнный оркестр, потом духовую музыку. Есть идея на следующем концерте все перевернуть: сначала духовые инструменты, потом струнные, для этой идеи есть отдельный репертуар. Григ, Барток и Брамс - довольно сложная программа, но никто не говорит, что с первого раза получится. Это полезно для дальнейшего роста оркестра.
- Какие инициативы лично вы внесли в программу симфонического концерта?
- По-моему все (улыбается). Была идея составить программу три «Б»: Барток, Бородин Брамс. Но я решил не дергать два раза весь оркестр и поменял Бородина на Грига. Надеюсь, что как это было на концерте 18 октября (первый симфонический концерт под управлением Рубикиса в НГАТОиБ), мы начнем концерт тихо, медленно, подождем, пока зрители выключат телефоны, и зал затихнет.
- В одном из интервью вы сказали, что классическая опера слишком далеко ушла от простого слушателя. Перед вами стоят просветительские задачи приблизить оперу к людям?
- Сначала я должен узнать, какая музыкальная атмосфера царит в Новосибирске. В Риге, как и в Европе, концерты посещают только пожилые люди. Чтобы приобщить молодых людей к классической музыке мы перенесли академический концерт в пространство, где проводятся дискотеки. Проблемой привлечения молодежи на концерты озабочены во всем мире. Надо искать выход из этой ситуации, иначе через 10 лет мы будем играть в пустом зале.
- Вы допускаете, что в Новосибирске тоже будете исполнять классическую музыку в оригинальных местах?
- Я очень азартный человек. В Риге наш концерт проходил в большом ангаре, в старом порту. Если администрация и артисты Оперного театра согласятся, то обязательно повторим опыт в Новосибирске. Будем искать оригинальные помещения - старые фабрики, например. Но мы и сейчас стараемся выступать не только в большом зале, но и в концертном зале, и даже в фойе театра.
- 20 декабря вы в первый раз дирижировали оперой «Кармен». Довольны результатом или будете вносить какие-то изменения?
- Когда артист доволен собой - это начало конца. Я из тех людей, кто редко себя хвалит, ощущая, что всегда можно сделать лучше. В репертуарном театре - самое трудное не играть каждый раз одинаково, всегда нужно находить что-то новое. Играя симфоническом концерте нужно прикладывать сердце, душу и голову. Если один человек на сцене или в оркестре отключит мозги, пойдет цепная реакция и спектакля не будет. Поэтому я хочу, чтобы у оркестра был симфонический репертуар. Конечно, мы можем делать симфонические концерты из оперных увертюр и прелюдий, но зачем, если мы это играем каждый день. Свежий репертуар, как новая кровь, помогает обрести лучшие качества. Я запланировал четыре симфонических концерта в сезон. И хотел бы, чтобы хор спел а капелла четыре концерта на большой сцене или в церкви.
- Когда вы принимали решение стать главным дирижером новосибирский Оперного, какие у вас были аргументы были за и против?
- У меня не было аргументов против. 18 октября я впервые работал с оркестром НГАТОиБ и сразу сказал себе «да». Решение было принято довольно быстро. Но конечно всегда есть сомнения в себе. Я из тех дирижеров, которые долго думают, готовы ли они. Я Брамса буду дирижировать второй раз в жизни. Есть какие-то сомнения, прожил ли я свою жизнь так, чтобы понять Брамса? Это же касается симфонии №5 Малера. Есть 60-летние дирижеры, которые сохраняют почтение к этому произведению. Я рад, если моим молодым коллегам удается понять Малера, но иногда это попадание только 5%. Из-за быстротечности нашего времени страдает искусство, не только музыка. Пошел конвейер, который трудно будет остановить. У меня есть такое ощущение, что когда ушли великие дирижеры Бернстайн и Караян, ушла аура, мир музыки. Все превращается в цифру.
- Вы видели своих молодых коллег на европейских конкурсах, они внушают доверие?
- Когда я приезжаю в Ригу, встречаюсь со своим профессором по хоровому дирижированию. И всегда спрашиваю, как идут дела. Его ответы становятся все печальней. Если артист служит сцене все в порядке, но когда артист переступил границу и чувствует, что сцена служит для него, тогда это уже коммерция. Так случается даже с хорошими солистами.
- Если вы понимаете композитора только на 5%, что может подтолкнуть вас к исполнению его произведений?
- Если я понимаю хотя бы 5%, мне остается только отбросить страх. На сцене и в жизни страх - это самое плохое. Надо с ним бороться. На Зальцбургском конкурсе я в первый раз исполнял Брамса. Я не боялся оркестра и конкурса. Но ощущал страх от вопроса - смогу ли я сыграть Брамса. Когда приехал в Новосибирск, я тоже боялся. Я думал, что я могу сделать, чтобы помочь театру. Идеи есть, но готов ли я их воплотить в реальность?
- Вы перфекционист, или человек сомнения?
- Я родился 14 июля - рак по гороскопу. Знаете ходьбу рака? Два шага вперед, один назад. Также в моей жизни все происходит медленно. Если я разозлился, то я долго зол, если у меня хорошее настроение - его трудно испортить.
- Есть деление на симфонических и оперных дирижеров. Вы хотите совместить оба этих амплуа в театре?
- Выбор зависит от самого дирижера и его воли. Симфонический дирижер приезжает на две репетиции и концерт - он бегает спринт. Оперный делает постановку два месяца - это марафон. Я собираюсь совместить, потому что один оперный репертуар надоедает. Симфонический концерт нужен для развития музыкантов, для и восприятия. Я люблю разнообразие в жизни, даже когда оно не нужно (смеется).
- Если десять премьер готовить в сезон тоже будет разнообразие...
- Я бы с радостью. Но я должен понимать, что не все люди, такие как я. У всех разная работоспособность. Мы команда и должны чувствовать друг друга. Но есть идея выпустить два спектакля сразу в один день. Открою маленькую тайну: спектакли двух композиторов, но автор либретто один.
- Вы говорили, что хотите изменить репертуарную политику театра, так как в сибирском колизее ставят оперы с трагическими сюжетами. Может, вы знаете, что нужно сделать, чтобы публика ломилась на оперу?
- В драматическом театре ставят комедии и трагедии, в опере тоже есть разные жанры. Нужно искать новые названия, может композиторов 20 или 21 века. Секрет привлечения зрителей я бы хотел оставить при себе. Есть идеи, пути, чтобы заинтересовать зрителя. Но это наша кухня, которую мы бы хотели скрыть от посторонних глаз.
| |