Режиссер рассказал о своей первой постановке в театре на Таганке и о том, почему мир без Бога абсурден.
Великий польский режиссёр поставил пьесу абсурда по произведению Эжена Ионеско в театре на Таганке. Пан Занусси напряжённо наблюдает за реакцией публики из зала, и видно, что про себя он отмечает недочёты, ведь всё-таки это первый прогон. После показа мэтр встречается с журналистами, пообещав, что ответит на вопросы каждого. «Эхо» тоже удалось пообщаться с режиссёром.
- Пан Занусси, расскажите, пожалуйста, насколько ваша постановка отличается от концепции произведения Эжена Ионеско, которого называют родоначальником театра абсурда?
- Прежде всего хочу отметить, что Ионеско не любил, когда его так называли. Однажды в моём присутствии на какой-то пресс-конференции он даже выкрикнул, что никогда не создавал театр абсурда, а создавал театр реалистический. Просто сама наша реальность - абсурдна. Мир без Бога - абсурден. В оригинале текст написан как сказка. Король носит корону, она у него то и дело падает с головы, а он водружает её на место. Мне же хотелось сделать спектакль, который больше приближен к современным реалиям, поэтому я исключил некоторые предметы обстановки либо заменил их. Ведь сам сюжет пьесы - уникален и универсален. Он актуален во все времена, для всех поколений, а к историческим декорациям, которые стремительно меняются, вовсе не привязан. Все мы знаем, каковы нынешние монархи, - да, это очень состоятельные люди, но выглядят они как обыватели. В том плане, что им не обязательно ходить в мантии, в помпезных нарядах. Поэтому мой король, чью роль замечательно исполняет Валерий Золотухин, одет в деловой костюм. Он пользуется мобильным телефоном и в целом напоминает обычного предпринимателя, нашего современника. Надо сказать, разрешение на собственную трактовку произведения мне дал ещё сам Ионеско - так что, получив согласие автора, я своевольничал. Впервые я обратился к этой вещи около тридцати лет назад, когда готовил постановку в Мюнхене. Тогдашняя Германия, безусловно, сильно отличается от России наших дней, однако в определённом смысле и приближена к тому, что сейчас происходит повсеместно, и в вашей стране в том числе.
- Что вы имеете в виду?
- Сегодня мы видим, что человеческий социум - это общество потребления. Тон всему задают деньги. Людьми руководит желание приобрести как можно больше материальных ценностей. В то время как ценность самой жизни заключается совсем в ином. Ионеско всегда был против этой бессмыслицы, он понимал, что после людей в итоге остаётся только то хорошее и доброе, что они сделали, а всё остальное исчезает. Об этом он и говорил через свои произведения. Мне в этом смысле очень близко его мировоззрение. Любой человек обладает загробным метафизическим инстинктом, но всячески оттягивает то время, когда о нём надо будет «вспомнить всерьёз», крепко задуматься. А ведь помнить о смерти на самом деле необходимо каждый день... И у меня есть такие мысли. Конечно, они не радостны, и в свои годы я отношусь к ним вообще очень осторожно, но понимаю, что люди не могут жить, не задумываясь о конечности своего существования. Жить и не думать об этом - глупо и бездарно. Любая культура должна нести в себе эту важнейшую мысль, а иначе она вовсе не культура.
- Спектакль по своей сути как раз и повествует об отношении к жизни и смерти, о готовности к смерти, об умении умирать. Но в нём ни разу напрямую не упоминается Бог. Напротив, из уст одной из героинь звучат призывы обратиться к «голосу разума». Явное упоминание веры в существование Бога и упования на Него избегается целенаправленно?
- Вы знаете, это так. Если вспомнить, в какое время писал Ионеско, в этом нет ничего удивительного. Как литератор он просто вёл себя тактично по отношению к тогдашнему читателю. Но, конечно, был религиозным человеком. Безбожие было чуждо ему. Под конец своей жизни он особенно активно обращался к религиозной тематике. Я, например, даже работал с одним его откровенным текстом - либретто оперы о святых. Эжен всегда в той или иной форме рассказывал о людском мире, в котором о Боге забыли. Он стремился показать абсурдность и дерзость этого. Спектакль является напоминанием о том, что нужно ценить и любить каждый миг, придавать значение и находить радость во всём - в шелесте травы, солнечном луче, каждом своём вздохе... Мы не задумываемся, каким богатством владеем. Кстати, как мне кажется, несмотря на явное, как вы отметили, отсутствие упоминания Бога в спектакле «Король умирает», российский зритель обязательно должен заметить в этой постановке намёки на православие, перекличку с ним. По крайней мере, мне бы хотелось этого. Меня очень радует, что эта вещь в России выглядит, возможно, даже сильнее, острее, злободневнее, чем где-либо ещё.
- Как вам работалось с российскими актёрами?
- С Валерием Золотухиным мы работали не только в России, но и у меня дома. Валерий вник во все нюансы, пропустил всё через себя. Он блистательно справился со своей задачей, а ведь играть такого персонажа очень непросто - сложно примерять маску человека, который умирает и никак не может примириться со своей участью. Другими артистами я тоже очень доволен. О сотрудничестве с такими профессионалами может мечтать, наверное, любой режиссёр.
- Нет ли у вас желания поработать с российскими актёрами и на съёмочной площадке?
- Как раз сейчас идёт обсуждение одного такого проекта - моего нового фильма. Жду поддержки от министерства культуры. Как водится, многое упирается в деньги и бумажную волокиту. Мне бы очень хотелось, чтобы всё получилось, и как можно скорее. Так что с Россией я не прощаюсь.
Мария Дубинская.