Катынское дело на этой неделе получило продолжение.
Катынское дело на этой неделе получило продолжение. Европейский суд по правам человека признал массовый расстрел под Катынью в 1940-м году военным преступлением. Тем не менее, для многих жителей как Польши, так и России, остается непонятным, что произошло на самом деле. Историю семидесятилетней давности Андрей Светенко расследовал вместе с экспертами в студии «Вести ФМ».
Светенко: У микрофона Андрей Светенко. Здравствуйте. Одним из самых обсуждаемых событий этой недели стало решение, принятое Европейским судом по правам человека в Страсбурге. Суд признал массовый расстрел польских солдат и офицеров в 1940-м году близ села Катынь Смоленской области военным преступлением.
Это решение было принято по жалобе группы граждан Польской Республики, и заседание суда подробно освещало Российское агентство правовой судебной информации. Сегодня у нас в гостях руководитель группы международной информации РАПСИ Владимир Ядута. Владимир, добрый день.
Ядута: Здравствуйте.
Светенко: А в качестве эксперта - юрист-международник, адвокат Александр Бушенков. Александр, здравствуйте.
Глушенков: Здравствуйте.
Светенко: Вот именно о юридических, правовых аспектах этого дела мы и поговорим, потому что дело это крайне политизированное, национализированное, оно всегда осложняло советско-польские отношения, российско-польские отношения. В этом смысле - что требовали истцы, чего удалось достичь, как происходили эти заседания?
Я так понимаю, что, Владимир, вы за ними внимательно следили.
Ядута: Да, безусловно. Мы были непосредственно на оглашении решения, которое состоялось 16-го апреля, на прошлой неделе. Само оглашение проходило в достаточно напряженной обстановке. Можно понять чувства заявителей, которые обратились в суд.
Светенко: Это все были потомки погибших, как я понимаю?
Ядута: Да, родственники, родственники. Всего было 15 заявителей, изначально - по двум жалобам. До Страсбургского суда на оглашение доехало несколько человек, хотя польская сторона была представлена достаточно массово, было очень много польских СМИ, журналистов.
Светенко: Хорошо. А ответчик кем был представлен? И кто это был?
Ядута: Был всего один человек на фоне достаточно массово представленной, еще раз повторюсь, польской стороны. То есть это было несколько удивительно лично для меня как журналиста, поскольку российская сторона была представлена достаточно бедненько, скудненько. И в том числе - журналистами, потому что кроме двух корреспондентов РАПСИ...
Светенко: Я так понимаю, дежурным официальным лицом, который в силу своего служебного положения, так сказать, вынужден был на этих заседаниях присутствовать, да?
Ядута: Да, формально выслушать.
Светенко: Александр, речь шла о какой-то материальной компенсации? Потому что существо дела вроде бы, так сказать, известно, истина установлена. Никто уже не пытается доказывать, что это были жертвы немецкого произвола, что это жертвы произвола сталинского.
И на высшем политическом уровне еще в 90-м году, еще в советские времена, это было признано и подтверждено потом руководством Российской Федерации - президентом Ельциным и президентом Медведевым, и документы переданы польской стороне. Так что сейчас, как я понимаю, речь идет все-таки о какой-то материальной компенсации. Нет?
Глушенков: Да, безусловно. Истцы ставили вопрос о материальной компенсации. Но изначально, если мы возьмем историю этого дела, основанием для обращения именно в Европейский суд по правам человека послужили отказы наших российских судов, в частности Гарнизонного суда Москвы, в том, что родственники, наследники этих погибших людей под Катынью, обращались в суд для того, чтобы, во-первых, получить какую-либо информацию об официальной судьбе своих родственников, для того, чтобы их признали военнопленными, реабилитировали.
То есть эти требования были в наших российских судах, и, соответственно, наши российские суды отказывали на том основании, что не было оснований для признания реабилитации именно этих польских граждан. И отказы наших российских судов послужили основанием для обращения...
Светенко: В третьи, сторонние, так сказать.
Глушенков: Да-да-да. То есть фактически не ставился перед судом, перед Европейским судом, вопрос о признании этих граждан военнопленными, пострадавшими в результате военных действий - и так далее. Да, эти вопросы обсуждались, потому что они достаточно детально были проработаны истцами при подаче заявлений в Европейский суд, потому что - там мне очень понравилась правовая аргументация истцов, - потому что с юридической точки зрения очень детально, очень хорошо это все было проработано.