|
Бахрейнский этап чемпионата мира прошел в обстановке далеко не праздничной и абсолютно не характерной для Формулы 1. Марк Хьюз, редактор отдела Гран При британского еженедельника Autosport, рассуждает о политических потерях, связанных с его проведением...
Марк Хьюз: «Итак, свершилось: Формула 1 нанесла провокационный визит в Бахрейн, в страну, где продолжаются массовые волнения, тем самым вызвав вполне ожидаемый вал критики. Как считают некоторые, в этой ситуации наш спорт повел себя не просто вызывающе - он буквально стал соучастником репрессий.
Благодаря усиленным мерам безопасности, персонал Формулы 1 практически не был свидетелем беспорядков, за несчастливым исключением сотрудников Force India, получивших глубокие душевные травмы.
Но к разряду очевидных фактов следует отнести и то, что Бахрейн не похож на страну, охваченную революцией и стоящую на грани раскола. Да, имели место отдельные беспорядки, но не более. И, разумеется, там не было ничего похожего на те страсти, о которых писала пресса.
Впрочем, все это было вполне предсказуемо, согласитесь? Базовых вариантов два: пресса могла рассказывать либо о многочисленных стычках, и при этом объятые пламенем машины драматическим образом дополняли бы картину, либо об относительно спокойной обстановке на фоне отдельных протестных выступлений, как это и было на самом деле. Понятно без комментариев, какой из этих вариантов интереснее и предпочтительнее для главных редакторов.
Проведя соревнования, напрямую связанные с правящим режимом, против которого и направлен протест, Формула 1 поставила себя в неловкое положение, оказавшись вовлеченной во все эти политические игры.
Ари Ватанен, который не только чемпион мира по ралли, но и бывший кандидат в президенты FIA и в прошлом член Европарламента, достаточно жестко обрисовал ситуацию, в которую поставила себя Формула 1: "Нельзя игнорировать права человека, словно это некое неудобство, мешающее проведению соревнований. Уверения, что вы находитесь вне политики, - не более чем оправдание бездействия. Проводя Гран При Бахрейна в обстановке политической нестабильности, вы участвуете в политике. Я уважаю и Жана Тодта, и президента Бахрейнской автофедерации Абдула Аль Халифу, но думаю, что они ошибаются в этом вопросе".
Однако странные вещи получаются. Власти Бахрейна настаивали на проведении гонки, считая, что она должна стать неким инструментом наведения мостов и улаживания конфликтов. Протестующие, с другой стороны, просили об ее отмене. В итоге то внимание, которое привлекла к себе Формула 1, на фоне искаженной мировой прессой картины происходящего в этой стране, явно не пошло на пользу правящему режиму, а вот оппозиция от этого только выиграла. Разумеется, получилось это само собой, как-то непроизвольно.
Если бы Формула 1 не поехала в Бахрейн, если бы было сказано примерно следующее: "Мы бы хотели вернуться, когда вы разберетесь со своими проблемами, когда в стране наступит мир. Но пока этого не произойдет, вряд ли кто-то выиграет от проведения гонки", - и тогда демонстрации протеста не получили бы столь широкого освещения в международной прессе. Каким бы фальшивым ни было утверждение, что Бахрейн балансирует на грани революции, оно явно не способствует нормализации обстановки в экономической и социальной сферах.
На самом деле, Гран При привел к прямо противоположному эффекту, а кроме того упрочил общее восприятие организаторов чемпионата мира как людей, жадных до денег, недалеких и равнодушных. Уик-энд, тем не менее, прошел без особых проблем, а сама гонка была просто захватывающей. Но если смотреть на вещи шире, то это была предсказуемо неудачная затея».
| |