|
Видимая институционализация китайской авторитарной системы является миражом, считает американский политолог Фрэнсис Фукуяма
Более 2000 лет китайская политическая система строится на основе сложной централизованной бюрократии, которая стоит во главе огромного общества и руководит им сверху вниз; это настоящая вертикаль власти. Чего в Китае никогда не было, это верховенства закона, пишет в газете The Wall Street Journal Фрэнсис Фукуяма, старший научный сотрудник Института международных исследований Freeman Spogli Institute Стэнфордского университета.
Статья Фукуямы посвящена анализу редкого эпизода в современной китайской истории - публичного скандала с отстранением от должности руководителя партийной организации одного из крупнейших городов, Чунцина. На Западе эта история получила широкий резонанс, в то время как в российских СМИ прошла практически незамеченной. Между тем проблемы, которые затрагивает в своей статье Фрэнсис Фукуяма, самым непосредственным образом относятся именно к России и сложившейся в ней в последние два десятилетия политической системе.
Бо Силай возглавлял партком Чунцина с 2007 года. Будучи сыном героя революции Бо Ибо и обладая ярко выраженными лидерскими качествами, он быстро создал себе достаточно широкую базу поддержки. Бо проводил разрекламированную в местных китайских СМИ популистскую кампанию по борьбе с коррупцией. В действительности под предлогом искоренения коррупционеров, Бо устранял конкурентов, как в политике, так и в бизнесе - людей, которые получали доступ к властным полномочиям или денежным потокам. В обстановке закулисной борьбы за власть, которая ведется на самом верху китайской иерархии, стремительный взлет Бо, - кое-кто уже называл его «новым Мао Цзедуном», - показался неприемлемым. Тем более что действия Бо укладывались в исторический стереотип поведения так называемого «плохого императора», о чем речь пойдет ниже.
Вполне логично, что председатель КНР Ху Цзиньтао и руководящий аппарат с помощью скандала не позволили «новому Мао» подняться до уровня члена постоянного комитета политбюро. Этот инцидент вскрыл глубинную проблему в Китае - отсутствие формальных институтов и реального верховенства закона. Правила, которым следует китайская верхушка, не прописаны в конституции, не являются четко сформулированными нормами, обеспечиваемыми правовой системой. Это только внутренние правила КПК. Если бы Бо успешно прошел в постоянный комитет, он мог бы их отменить.
С другой стороны, существование независимого законодательного института ограничивало бы волю правительства. Поэтому вместо официальных механизмов контроля власти китайцы уже не первое тысячелетие опираются на бюрократию, действующую в рамках правил и обычаев и, соответственно, до определенной степени прогнозируемую, а также конфуцианскую мораль, которая учит правителей больше руководствоваться общественными интересами, чем целями собственного возвеличивания. В современных условиях роль императора исполняет коммунистическая партия.
Своенравная императрица Цыси велела казнить причесывавшую ее служанку, если на гребне оставался хотя бы один волос. Но, будучи ревностной буддисткой, боялась выходить в сад, чтобы ненароком не раздавить муравья. Рисунок Кэтрин Карл, 1903 г.
Вопрос, который китайские власти при этом не могут решить, исторически известен как «проблема плохого императора». Хотя неограниченная власть в руках у великодушного и мудрого правителя имеет много преимуществ, как гарантировать приход только хороших императоров? Предполагается, что конфуцианская система воспитания и традиции чиновничества должны внушать лидерам нужные идеи, но время от времени появляются страшные правители, такие, как свирепая императрица У, которая вырезала многих представителей знати из династии Тан.
С точки зрения многих китайцев, последним плохим императором у власти в Китае был Мао Цзедун - человек, который принес народу немыслимые страдания, чья власть была ничем не ограничена до самой его смерти в 1976 году. Существующие сегодня правила, которыми регламентируется принятие решений на высшем уровне, отчасти составлены с учетом этого негативного опыта: ответственность распределяется между девятью членами постоянного комитета политбюро, срок пребывания на постах председателя КНР и премьера Госсовета может составлять не более 10 лет, кандидаты в состав постоянного комитета должны быть не старше 67 лет. Эти правила были предусмотрены, чтобы не допустить появления нового Мао.
На деле видимая институционализация китайской авторитарной системы правления по большей части является миражом. КПК не решила проблему плохого императора и не решит ее, пока не выстроит некое подобие верховенства закона с необходимой для этого прозрачностью и формальной институциональной структурой, полагает Фрэнсис Фукуяма.
Он вспоминает, как пару лет назад встречался в Пекине с чиновником среднего звена, который сказал, что Китай нельзя понять, не уяснив, какой катастрофой была культурная революция. Нынешняя система была организована, чтобы не допустить повторения маоизма. Фукуяма возразил, что КПК продолжает тиражировать книги и памятники Мао и не торопится рассказать народу правду о наследии Великого кормчего. Допустим, старшее поколение, которое на личном опыте пережило эти страшные события, получило историческую прививку от маоизма, но молодежь такого опыта не имеет и не застрахована от ностальгии по Мао. Именно недостаток исторической памяти эксплуатировал Бо. Чиновник тогда ничего не ответил на вопрос Фукуямы.
Как показывают последние события в Китае, угрозу появления нового «плохого императора» в лице честолюбивого провинциального партократа Бо удалось отвести. Но институциональную проблему китайская система так и не решила. Впрочем, не только китайская.
| |