|
Президент НИЦ «Курчатовский институт» академик РАН Евгений Велихов рассказал «Газете.Ru» о первых пяти годах работы Международного термоядерного реактора, а также о том, зачем в «Курчатнике» занимаются биологией и что нового принес в институт Михаил Ковальчук.
- Каковы итоги первых пяти лет работы проекта Международного экспериментального термоядерного реактора ITER? - Строительство ITER, действительно, началось ровно пять лет назад - тогда было принято принципиальное решение и подписано межправительственное соглашение. Сейчас можно сказать, что проект планомерно идет к своей цели - созданию экспериментальной установки, то, что теперь модно называть технологической базой для термоядерного синтеза. По условиям соглашения все разработки будут открытыми для всех стран-участниц ITER. Жак Ширак, который участвовал в подписании соглашения с французской стороны тогда заявил, что для Франции участие в ITER жизненно необходимо, чтобы сохранить конкурентоспособность страны в будущем. То, что удалось подписать это межправительственное соглашение, которое затем было ратифицировано парламентами - это заслуга того, что этого пути твердо придерживались Владимир Путин и Жак Ширак.
Была идея построить тот же ITER в Японии, этой точки зрения придерживались японцы и американцы. Сейчас видно, что решение по Европе более устойчивое.
Совсем недавно в Москву приезжал генеральный директор ITER, который, фактически, отчитывался за эти пять лет. И основная мысль его доклада состояла в том, что наконец сейчас, после 5 лет работы ITER окончательно стал на рельсы. Видна не только отправная, но и конечная точка, распределены средства, установлены сроки.
- Какие сложности - организационные, финансовые - пришлось преодолеть проекту?-
- Для нас вопрос был в том, сможет ли Россия в срок обеспечить качественное выполнение такого проекта, той части, за которую мы берем на себя ответственность. Сейчас уже можно сказать, что несмотря на сложности законодательного и организационного характера Россия - российское агентство ITER, Росатом, НИЦ «Курчатовский институт» - полностью справляется с поставками, отчасти даже лучше, чем другие партнеры по ITER. У нас был тяжелый момент в ITER из-за японского землетрясения в Фукусиме - тогда японцы отказались от своих обязательств, но нам удалось перераспределить эту нагрузку между другими участниками. Сложная ситуация в США, которые вообще в какой-то момент вышли из ITER и думали, что проект на этом закончится. Но ITER продолжил существование, и США вернулись. Все страны, несмотря на кризис, решили свои внутренние вопросы и выполняют обязательства.
- Сроки работ, в частности, планы по получению первой плазмы, не изменились? - Сейчас мы планируем получить первую плазму в 2020 году, план работа расписан, и нет никаких оснований полагать, что он не будет выдержан.
- Как вы относитесь к тому, что в Курчатовском институте, кроме традиционных ядерных тематик, развиваются нанотехнологии, биология?-- Самым положительным образом отношусь. Это новая жизнь, новое дыхание Курчатовского института. Объединение четырех дисциплин - нано-био-информационные и когнитивные технологии (НБИК) - это замечательный раздел.
- Вы считаете, что будущее Курчатовского института за ними, или все-таки и физика, ядерные тематики важны?-- Вы понимаете, вам нужна голова или ноги? И то, и другое очень важно. Есть вещи, которые Курчатовский институт выполняет традиционно, и он будет их выполнять, они важны. Но, конечно, если говорить о будущем, то для России, для мира нет ничего более важного, чем когнитивная наука, понятие о сознании человека - то, как работает голова. И привлечение к этому современной технологической базы, физики, химии и так далее очень ценно.
- Вы слышали о проблемах, с которыми была сопряжена передача ряда институтов Росатома - ИТЭФ, ПИЯФ - в структуру НИЦ «Курчатовский институт»? Чем они, по-вашему, вызваны?-- Любое структурное изменение связано с интересами отдельных людей. Чтобы оно было небесполезно, нужно уметь управлять этими интересами, удовлетворить их и так далее. Этим занималась дирекция Курчатовского института, и сейчас все нормально.
- Как вам работается с Михаилом Ковальчуком?-- Я его пригласил на работу очень давно, а работаю с ним с конца 70-х годов. Я очень доволен им, я считаю, что он делает великое дело.
Он привнес не только организационные изменения, самое главное, - он привнес новую идеологию.
НИЦ «Курчатовский институт» с влитыми в него институтами называют альтернативой РАН, параллельной системой. Вы конкурируете с академией?-- Каждая из организаций в нашей стране особенная. Академия наук не похожа ни на американскую академию, ни на какие другие. Это есть особая корпорация, у нее свои проблемы. Я, кстати говоря, академик-секретарь, я основал там отделение информатики и нанотехнологий, и оно работает очень активно, в том числе, вместе с Курчатовским институтом, корпорацией нанотехнологий. Сейчас мы создали еще одну организацию, необходимую для нормального функционирования научного сообщества. Это абсолютно гражданская, неправительственная организация поддержки науки - Российская ассоциация содействия науке. Эта организация, которая не распределяет никаких денег, а занимается деятельностью чисто духовной. Поэтому мне кажется, что у нас возникает вся необходимая инфраструктура, чтобы наука развивалась нормально. Это сложный процесс. Автор: Александра Борисова!--5-->!--4-->!--3-->!--2-->
| |