|
Нарушение. Из-за спора относительно разговора по мобильному телефону за рулем опытный полицейский превратился в преступника.
Криминальная история о том, как ведущий сотрудник Пярнуской полиции задним числом подделал протокол о проступке, должен заставить всех нас, кто ставит свою подпись под каким-либо документом, быть осторожнее.
Подписывать протоколы следует так, чтобы под текстом описания нарушения и вашей подписью оставалось как можно меньше пустого пространства, чтобы впоследствии никто не мог туда что-то вписать.
Этот в некотором смысле курьезный инцидент произошел 29 февраля в Пярну: бывший чиновник Инспекции окружающей среды и нынешний сотрудник Тартуского университета Катрин Пярн вместе со своей матерью ехала на автомобиле-каблучке по улице Оя.
Я уже заранее планировала позвонить своему знакомому и в 12.51 нажала на кнопку выбора разговора в телефоне, который всегда висит у меня на шее. Отдельно системы hands free у меня нет, поскольку за рулем я всегда пользуюсь системой громкой связи*.
На звонок никто не ответил, и дело тем и закончилось. Через несколько сотен метров Пярн проехала мимо полицейского автомобиля, который сел ей на хвост и приказал остановиться.
Я села на заднее сиденье полицейского автомобиля, ко мне повернулась женщина-полицейский, сидевшая на правом переднем сиденье, и сразу же спросила: «В порядке ускоренного или общего производства?».
У нее в руках был бланк голубого цвета для оформления ускоренного производства. Я успела спросить, в чем заключается разница между этими двумя видами, и в ответ мне было сказано, что один розового цвета, а второй - голубой, и в одном из случаев решение станет известно через месяц...
Я отметила, что за 13 лет водительского стажа у меня не было ни одного нарушения, на что мне ответили, что за разговор по мобильному телефону за рулем назначается штраф 12 евро. Я сказала, что не разговаривала по телефону...
В итоге Пярн выбрала общее производство, поскольку решила, что будет оспаривать штраф за разговор по телефону.
Данные моих документов диктовала полицейский Кристийна Халлимяэ, которая, отмечая место работы, буквально завизжала: «Место работы - Инспекция окружающей среды, да!». Я спокойно ответила, что нет, и назвала свое нынешнее место работы, где я работаю уже более года. На что обе чиновницы спросили одновременно: «Что?».
Я повторила название места работы. Мне показалось, что они не совсем точно его записали, но я поняла, что работа в Инспекции окружающей среды было то, что их интересовало, т.е. ключ всего дела. Дальнейшее лаконичное общение проходило в еще более негативном тоне.
Пярн проработала в Инспекции окружающей среды много лет, и с полицейской чиновницей Халлимяэ ее связывали т.н. личные обстоятельства: будучи инспектором, она неоднократно сталкивалась с зятем Халлимяэ по поводу его рыбного бизнеса.
Но вернемся к инциденту 29 февраля. Криминал начался с того момента, когда Пярн, получив на руки протокол о проступке, захотела уехать с места событий.
В это время Халлимяэ почти бегом подошла к моей машине, резко открыла дверцу со стороны пассажира и коротко приказала моей маме: «Выходите!».
Я не поняла, в чем дело, ведь в протоколе сказано, что показания свидетеля запротоколированы отдельно, и находившаяся в машине чиновник Эйли Месипуу сообщила, что свидетелем является Халлимяэ.
На каком тогда основании они принуждают мою мать пересаживаться в их автомобиль, если протокол о проступке уже у меня на руках?
По словам Пярн, проходивший в полицейском автомобиле допрос матери в качестве свидетеля был настолько оскорбителен, что Вайке Пярн позже подала жалобу на имя руководителя Департамента полиции и погранохраны - и получила высокомерный ответ в защиту чиновников, написанный в оскорбительном для гражданина тоне.
Как утверждает Пярн, поведение полицейских по отношению к ее матери, в основном, и послужило поводом для жалоб. «Сама я, вероятно, ограничилась бы только оспариванием протокола о проступке», - сказала Пярн.
В ходе допроса полицейские Халлимяэ и Месипуу неоднократно задавали ей не имеющие отношения к делу уточняющие и провоцирующие вопросы, например, «Вы сами тоже водите автомобиль?», «Катрин не говорила, что, мол, чертова полиция?»,
«Катрин не ругала полицию?», «Что говорила Катрин по телефону?», «Вы видели полицию?». Составленный протокол ей не зачитали, представили его лишь для того, чтобы ознакомиться и подписать, продиктовав при этом, что именно следует написать.
Была ли сделана запись с ее слов, она точно не знает. Вайке Пярн была готова подписать что угодно, лишь бы ее выпустили из полицейского автомобиля, в котором были заблокированы двери.
Из протокола следует, что мать подтвердила, что ее дочь, перед тем как ее автомобиль был остановлен полицией, ответила на один телефонный звонок. Подозрения у Катрин Пярн вызвало последнее предложение протокола: «Она держала телефон в руке, хотя есть система hands free».
Я спросила у мамы, где она написала фразу, подтверждающую показания? Она сказала, что оставила немного места под написанным чиновницей. Но из материалов дела видно, что все строчки густо исписаны, а тексты, написанные чиновницей и моей мамой, совпадают.
13 марта Катрин Пярн обратилась с заявлением в прокуратуру. Три дня спустя ее мать была выслушана в качестве свидетельницы в Ляэнеской окружной прокуратуре, протокол планировали отправить на почерковедческую экспертизу.
Поскольку в конце протокола буквы, написанные на двух разных строчках, совпадали, эксперту не составило бы труда установить, что верхнее предложение «Она держала телефон в руке, хотя есть система hands free» было написано позже, чем нижнее предложение, в котором свидетельница подтверждает, что протокол записан с ее слов и является правильным.
Однако почерковедческая экспертиза не была проведена, поскольку Эйли Месипуу добровольно признала факт подделки протокола. В начале апреля имеющая большой стаж работы в полиции начальник констебльского участка Месипуу в срочном порядке оформила пенсию, положенную полицейским.
По сути, она была вынуждена это сделать, так как если бы на момент доказательства вины она продолжала работать в полиции, то утратила бы право на положенную полицейским пенсию.
В конце мая Пярнуский уездный суд в порядке срочного делопроизводства, когда заседание в зале не проводится, а судья назначает наказание на основании представленных ему материалов по делу, признал Эйли Месипуу виновной в должностном подлоге и назначил ей денежное взыскание в размере 780 евро.
За разговор по телефону за рулем автомобиля полиция выписала Катрин Пярн штраф в размере 44 евро, который она оспаривает.
Комментарий
Сандер Перемеэс
руководитель службы дорожного надзора Ляэнеской префектуры
Я знаком с Эйли Месипуу с 1998 года. В органах охраны правопорядка она работает с давних пор, еще когда была милиция. Что касается ее работы в полиции, то можно сказать, что на таких работниках все держится.
Будучи начальником констебльского участка города Пярну, она проявляла требовательность к себе и другим. Поэтому мне очень жаль, что так случилось. До этого случая Эйли Месипуу несла безупречную службу в самом хорошем смысле.
Она наставляла молодых кадетов, была активным работником. Об этой истории я знаю постольку поскольку, и насколько я понял, это был не умышленный подлог.
Оступиться легко. Полицейский должен настаивать на том, чтобы любое высказывание было подтверждено подписью или сразу же представить протокол допроса на подпись, а не пытаться, руководствуясь чувством справедливости, вносить в него дополнения задним числом.
Месипуу честно выполняла свою работу, она могла бы еще не один год работать в полиции. Очень жаль, что ее карьера на государственной службе закончилась таким образом.
| |