|
Реституция. Слово, которое в 1993 году кошмаром ворвалось в жизнь тысяч семей, проживавших в Эстонии. Одни смирились, другие бились до последнего. Например, из тех, кто начал сражение за дом по адресу Койдула, 14а в Таллине, иных уже на этом свете нет, другие махнули рукой и съехали. Но те, кто остался, - не сдаются уже двадцать лет.
Дом на Койдула - предмет спора уже на девяти судебных процессах, один из последних домов, за который еще сражаются вынужденные квартиросъемщики. Уже давно канули в Лету желтые приватизационные карты, несколько раз поменялись законы, регулирующие процесс возврата собственности прежним владельцам, въехали новые жильцы. Но в девяти из 16 квартир еще остались прежние (теперь уже арендаторы), которые так и не смирились.
Дом просит ремонта уже 20 лет. Он в состоянии, близком к аварийному: в одном крыле отключено отопление, нет горячей воды, осыпается фасад, на балконы лучше тоже не выходить - грозятся рухнуть. Проводка не менялась с момента постройки.
Этот роскошный некогда дом в Кадриорге был построен в конце 30-х годов XX века на паях, для чего тогдашние его владельцы брали кредит в банке. Тогда никто не мог предугадать всех вывертов истории двадцатого века. Из архивов пытливые жильцы узнали, что пайщики-строители до 1940 года банку кредит не вернули. В наше время отчуждение дома у жильцов началось с извещения о том, что дом был национализирован в 1940 году, посему подлежит возврату прежним хозяевам: тем самым пайщикам и их потомкам. О невыплаченном кредите спустя 50 лет никто не вспомнил.
Одна бумажка решила судьбу
В архивах не найден ни один документ, указывающий на то, что дом был национализирован. У города есть лишь одна бумага - копия списка домов, подлежащих национализации, опубликованного в «Государственном вестнике» (Riigi Teataja) от 16 декабря 1940 года. На основании именно этой справки дом и вернули собственникам. Но на практике эти списки не были истиной в последней инстанции, а дополнялись и менялись. И даже после решения городской комиссии по национализации граждане могли подавать апелляции, что они и делали, и некоторым дома даже возвращали.
Ни в одном заявлении наследников на возврат собственности в 1992-1993 годах не было указано, что дом был национализирован и когда это случилось. А в архиве есть документ от 10 мая 1941 года, что национализация по данному дому еще не была запущена в производство. И есть бумаги, подтверждающие, что во время войны хозяева были прежние - копия налоговой декларации одного из них.
Дом на баланс города перешел лишь в 1953 году, оформленный как брошенное имущество, так как все собственники ушли с немецкими войсками в 1944 году. Изучая архивы, жильцы заметили странность. Для возврата собственности, которая действительно была национализирована, город требовал документы, подтверждающие этот факт. Таких бумаг нужно довольно много. А для наследников дома на Койдула, 14а, проживающих за границей, почему-то оказалось достаточно лишь списка домов, которые только планируют национализировать. А как в 1990-е решались вопросы с заграничными собственниками? Те приезжали, продавали наследство и быстро уезжали.
Хотя в конце 1980-х в доме еще жили люди, вселившиеся в 1939-м, и, по их словам, никакой национализации не было, доказать это так и не удалось. Поэтому саму национализацию жильцы уже не оспаривают.
Затем долго и изнурительно разбирались в суде в путанице с собственниками. Их на момент признанной состоявшейся национализации было четверо. Следов одного из владельцев не нашли, четверть дома признали принадлежащей Таллинну. Жильцы пытались в суде доказать неправомерность претензий на собственность еще одной владелицы, ныне проживающей в Канаде. Тогда дом стал бы городским уже на 58%, поскольку этот пай был более крупным. И у жильцов появился бы шанс приватизировать большую часть дома. Суд признал требования жильцов по канадской трети правомерными в 2001 году. Но спустя десять лет комиссия Харьюского уезда решила, что судебного решения недостаточно, а канадская собственница находится в своем праве. Документ подписан Эдгаром Сависааром лично. С оставшимися 42 % дома вопросов не возникало: их вернули законным владельцам, которые и распорядились ими по своему усмотрению.
Призраки иногда возвращаются
На сегодняшний день последним нерешенным вопросом остается четверть дома, принадлежащая городу. Эта четверть подлежит приватизации, только теперь уже без желтых карт, по рыночной цене, после продажи на аукционе. Но пока сказка сказывалась, да дело делалось, в доме прибыло и новых жильцов, которые приобрели недвижимость в самый разгар судебных слушаний. И некоторые из новеньких тоже подали заявки на участие в этом аукционе. «Как новоприбывшие умудрились приобрести квартиры в доме, вопрос с собственниками которого решается в суде, мы не знаем», - разводят руками жильцы.
И хотя права новеньких на владение квартирами сейчас не оспариваются, под сомнение поставлено их право участвовать в аукционе наравне со старожилами, ведь вынужденными квартиросъемщиками с правом приоритетного выкупа новоселы не являются. Закаленные в борьбе жильцы со стажем готовы доказывать это и в суде.
На что вы надеетесь, спрашиваю? Для начала - на то, что аукцион будет проведен без ущемления прав тех, кто уже 20 лет борется за свое жилье. И тогда люди смогут сообща выкупить городскую долю согласно приоритетному праву и остаться там, где живут уже столько лет, или уехать из этой обители слез на улице имени первой эстонской поэтессы.
«Нам чиновники прямым текстом говорили, что русским дом не отдадут, даже не надейтесь», - рассказывает одна из неустрашимых жильцов, Татьяна (имя изменено). Она, не ведая, куда попала, присоединилась к сражению за дом на Койдула в 2002 году. Тогда право на заселение в квартиру в этом здании после смерти бабушки унаследовал ее сын. «Если бы я знала, во что ввязываюсь, гори эта квартира синим пламенем!» - эмоционально восклицает Татьяна. - Вы себе не можете представить абсурд происходящего. Вспоминается унижающее нас, некорректное поведение чиновников жилищного департамента. Вот только небольшой эпизод. Когда я заявила о правах сына на это жилье, то у чиновников просто глаза на лоб полезли: еще один вынужденный квартиросъемщик на их голову в проблемном доме. И что они решили мне сказать? Что мой муж уже отказался от этой квартиры.
- Когда? - спрашиваю.
- Так вот он буквально на днях приходил и подписал бумагу с отказом.
- И вы с ним говорили лично?
- Конечно, вот как с вами".
И надо было видеть выражение лица клерка, когда Татьяна сообщила ему, что ее муж скончался в 1997 году... Тогда в этом же кабинете ее стали стращать полицией. Татьяна обращалась даже к тогдашнему президенту (Арнольду Рюйтелю - прим. В.М.). И все-таки в конце концов был подписан договор о найме жилья.
Ответ руководителя отдела права Таллинского департамента городского имущества Тийта Мягера приводим без купюр: «Мы имеем дело с неизбежной ситуацией, когда лица, имеющие право на отчуждение собственности, и арендаторы должны прийти к договоренности в рамках, которые предписывает закон. Понятно, что и квартиросъемщикам, и журналисту трудно разобраться в сложном процессе реформы собственности. Беспокойство жильцов по поводу того, что с процессом отчуждения имущества что-то не так, не имеет под собой оснований. Этот дом был предметом спора, но окончательное решение суда постановило, что возврат правомерен и законен. Решение комиссии Харьюского уезда не противоречит закону и судебному решению.
Кесклиннаская управа объявила о продаже принадлежащей городу части дома на аукционе. В законодательстве четко обозначено, у кого именно есть право на приватизацию, то есть на выкуп мыслимой доли имущества, здесь у города нет права выбирать». Первая попытка провести аукцион все же была сделана 14 июня, но жители дома собираются обжаловать его результаты.
Забег по кольцевому перекрестку
Газета отправила также запрос и в Союз квартиросъемщиков, который занимается проблемой реформы собственности много лет. Одна из его руководителей, Хелле Калда, сегодня - старейшина Мустамяэ. И сказочным образом вышло так, что на запрос в Союз квартиросъемщиков нам снова отвечал господин Мягер. «Что касается продажи квартир в доме во время судебного процесса, то это возможно, если суд не наложил вето на отчуждение имущества. Тем более что в ходе процесса суд признал возврат долей правомерным», - пополнил он данные ранее пояснения.
А вообще, если говорить о ситуации с вынужденными квартиросъемщиками на сегодняшний день, то Мягер пояснил, что закон менялся несколько раз, но основной вопрос, касающийся ущерба, причиненного вынужденным квартиросъемщикам, остается на сегодняшний день нерешенным. Сейчас судебных процессов, на которых бы оспаривались результаты реституции, в городе нет. Но судебные споры между собственниками, начало которым положила реформа собственности, продолжаются.
Какие сценарии новой жизни для дома на Койдула, 14а возможны? Оптимистический - жильцам позволят выкупить их долю уже без участия новеньких. Реалистический - очередной судебный процесс завершится поражением жильцов.
С проблемными домами бывало поступали и так: дом выкупало юридическое лицо, скажем, бюро недвижимости. Последним жильцам предлагали символические отступные, иногда в ход шли угрозы. После выкупа фирма делала капитальный ремонт, и - вуаля: квартиры в реновированном доме в престижном районе вроде Кадриорга разлетались по рыночной стоимости. Даже в кризисное время.
| |