|
«Сейчас, когда нет никаких ограничений, люди идут по пути наименьшего сопротивления. Гораздо легче ярко показать несчастного бомжа-алкоголика, чем счастливого человека», - считает режиссер-документалист Дмитрий Боголюбов, один из авторов нашумевшего открытого письма Никите Михалкову, где выражается озабоченность по поводу засилия негатива в кино.
В кинематографическом сообществе разгорелся скандал вокруг открытого письма молодых кинематографистов председателю Союза кинематографистов России Никите Михалкову.
Авторы письма сетуют, что на российских молодежных кинофестивалях предпочтение отдается фильмам, продолжающим традиции «чернухи» и представляющим собой «примитивные попытки грязного саморекламирования», в то время как фильмы позитивного содержания третируются, а их авторов лишают доступа к аудитории. В письме также предлагается создать при Союзе кинематографистов молодежное отделение. Либеральная общественность, включая многих деятелей кино, уже объявила этот текст доносом, анонимкой и примером коллективного идиотизма, а Никита Михалков, со своей стороны, высказался в защиту обратившихся к нему молодых кинематографистов и пообещал им поддержку.
Газета ВЗГЛЯД расспросила одного из основных авторов письма, выпускника ВГИКа Дмитрия Боголюбова, о нынешней ситуации в кино и о тех проблемах, которые заставили его выступить с таким обращением.
ВЗГЛЯД: Феномен кинематографической «чернухи» возник в перестроечные времена - тогда это было реакцией на отмену цензуры и ассоциировалось со свободой творчества. В чем, по-вашему, причина того, что негативистское кино продолжает быть в какой-то мере модным и даже поощряемым сейчас, в совсем других культурных условиях?
Дмитрий Боголюбов: Я думаю, что просто нет альтернативы. Не появилось ничего более выразительного.
ВЗГЛЯД: То есть дело в отсутствии новых тем? Или, может быть, нового художественного языка?
Андрей Боголюбов: Мы хотим продвигать фильмы позитивной направленности (фото: unikino.ru)
Д.Б.: Наверное, и того, и другого. Что касается художественного языка, то нужно учитывать одну тонкую вещь. В советский период, когда действовала цензура и обо многом нельзя было говорить, то все равно ведь как-то говорили - и в кино, и в литературе, во всех областях искусства. Находили такие методы, которые позволяли смотреть глубже, воспринимать то, что не выражалось прямо. То есть тогдашний режим в какой-то мере способствовал тому, что творческие люди искали средства выражения - средства не прямолинейные, но, может быть, более образные. А сейчас, когда нет никаких ограничений и все можно, люди, как мне кажется, идут по пути наименьшего сопротивления. Ведь с «чернушным» материалом работать проще - он острый сам по себе. Гораздо легче ярко показать несчастного бомжа-алкоголика, чем счастливого человека. Поэтому многие авторы не утруждают себя поисками языка, поисками героя и темы.
ВЗГЛЯД: Допустим, это так, но ведь есть еще и зритель. Четверть века назад люди охотно смотрели «Маленькую Веру» и «Трагедию в стиле рок», потому что сама возможность такого кино была в новинку. Но сейчас массовые запросы все-таки изменились. Как быть зрителю, который больше не хочет «жести»?
Д.Б.: На самом деле зритель, конечно, ее хочет. Недаром многие признаются, что с канала «Культура» регулярно переключают на НТВ. На то самое НТВ, где «чернуха» - убийства, продажные менты и т.д. Тут все понятно: телевещание отражает рейтинги, а рейтинги отражают предпочтения зрителя. То есть по какой-то причине зритель продолжает «чернуху» смотреть. Почему, я не знаю. Никто не знает.
ВЗГЛЯД: Но все-таки телевидение - это не кино, новости и сериалы - это несколько другая категория зрелищ. Что же касается кинофильмов, то неприязнь зрителей к нарочитому «мрачняку» видна сегодня невооруженным глазом. Или это иллюзия, и у общества совсем нет желания видеть другое кино?
Д.Б.: Конечно, есть. Но людей, которые хотят его увидеть, не так много. Насколько я могу судить, они в меньшинстве.
ВЗГЛЯД: До сих пор?!
Д.Б.: Насколько я вижу, да. Думающих людей всегда мало. В конце концов, на Болотную тоже меньшинство выходит. Человеку не всегда хочется думать. Иногда ему хочется просто прийти домой и посмотреть что-то, что не требует особых умственных усилий.
ВЗГЛЯД: То есть получается, что за 20 лет зрительские запросы не поменялись?
Д.Б.: Они поменялись в том смысле, что мы сейчас больше смотрим в сторону Запада. Мы смотрим на их опыт, на их кино и телевидение. Соответственно, и у кинематографистов есть стремление подражать Западу - делать высокобюджетные фильмы со спецэффектами, с компьютерной графикой и т.д. В этом плане предпочтения изменились. Но хороших примеров кино, сделанного по западным образцам, я не знаю. В России «Аватар» появиться не может - я в этом глубоко убежден. Так или иначе, если акцент и сместился, то он сместился в сторону зрелищности, аттракционов, визуального удовольствия.
ВЗГЛЯД: Тем не менее, если говорить о российском кино, то массовый отклик сейчас находят фильмы, которые претендуют не только на некую зрелищность, но и на утверждение определенных ценностей, будь то «Высоцкий» или «Матч», разве нет?
Д.Б.: Да, но к числу самых кассовых относится также и фильм «Яйца судьбы» - картина, где в качестве героев фигурируют участники передачи «Наша Russia». Это абсолютно пустая вещь с юмором «ниже пояса», собирающая кассу за счет актеров, на которых идет вся страна.
ВЗГЛЯД: Соответственно, никакого общественного запроса на цензуру и на нравственный контроль над кинематографом вы тоже не видите?
Д.Б.: Нет, ничего подобного я не вижу. Что же касается перспектив государственной цензуры, то я хочу сказать важную вещь. В нашей стране любое начинание, за которое берется власть, принимает формы совершенно абсурдные. Если сейчас действительно начнется внедрение цензурных мер, то это будет настолько бессмысленно и однобоко, что приведет к каким-нибудь совершенно непредсказуемым последствиям. Что бы у нас ни делалось, кончается все неизменно какими-то совершенно необоснованными крайностями. У нас ведь как? Если штраф на митинге, то миллион, если сажать в тюрьму за хулиганство - то на семь лет. Лучше уж пусть вообще ничего не делается, чем делается так, как у нас принято. Так что обещание Говорухина ввести какие-то нравственные ограничения в области кинематографа, прозвучавшее недавно - это на самом деле довольно тревожный факт. Жаль, что эти планы ассоциируют с нашим письмом.
ВЗГЛЯД: Между тем либеральная общественность однозначно воспринимает вас и других авторов письма как единомышленников Говорухина.
Д.Б.: Это ошибка. Мы в нашем письме призываем лишь к тому, чтобы нам - тем, кто представляет альтернативу «чернухе» - дали возможность показывать наше кино.
ВЗГЛЯД: А у вас ее нет?
Д.Б.: У многих фактически нет. На телевидение нас не пускают, даже на «Культуру». У меня, например, есть фильм о людях, которые занимаются исторической реконструкцией, посвящают себя сохранению и воссозданию наследия Древней Руси. Но мне пока так и не удалось добиться того, чтобы его где-либо показали. И это далеко не единственный пример. Мы хотим продвигать фильмы позитивной направленности. Пусть пока короткометражные, пусть бесплатно, но на телевидении и в кинотеатрах. Зрители покупают билеты и приходят смотреть полный метр - почему бы не пустить перед ним пятиминутную короткометражку? Пусть она пройдет после рекламы.
ВЗГЛЯД: Вы считаете, что таким образом на зрителя можно повлиять?
Д.Б.: Я на это надеюсь.
ВЗГЛЯД: То есть вы уповаете на ту самую каплю, которая дробит камень?
Д.Б.: Да.
ВЗГЛЯД: Вы предлагаете создать молодежное отделение Союза кинематографистов. Для чего нужна такая структура, какие задачи она могла бы решать?
Д.Б.: Основная наша цель - равноправие фильмов разной направленности и разной тематики. Равноправие как на фестивалях, так и вообще в системе продвижения. Мы хотим, чтобы до жюри различных конкурсов доходили все фильмы. Сейчас это не так - люди из жюри жалуются, что половины фильмов конкурсной программы они не видят. Мы хотели бы отслеживать все эти процессы. Также мы хотели бы, чтобы в жюри были независимые фигуры - сейчас там нередко присутствуют только представители либерального лагеря. Например, раньше в жюри фестиваля «Святая Анна» входила Галина Семеновна Прожико, ВГИКовский профессор, и у фильмов традиционной направленности было больше шансов, но теперь ситуация изменилась. Или вот, скажем, отбор российских фильмов на молодежную программу «Канн» был недавно произведен одним-единственным человеком - он просто назвал фильмы в соответствии со своими личными предпочтениями, в результате чего выборка получилась, мягко говоря, спорной. Мы бы хотели, чтобы всей этой тенденциозности стало меньше, и очень надеемся на поддержку Никиты Михалкова.
ВЗГЛЯД: Почему вы не хотите называть имена людей, которые, по-вашему, виновны во всех этих перекосах? Ведь ваши оппоненты, со своей стороны, не деликатничают.
Д.Б.: Я иначе воспитан, и я не хочу никого ставить под удар. Да и вообще, если наше письмо, в котором не названо ни одного имени, уже объявили доносом, то представьте себе, что бы началось, если бы имена в нем фигурировали!
| |